Диакон Владимир Василик. Образ Восточной Римской империи в восточнохристианской гимнографии

Наша статья посвящена посвящена отражению жизни Восточно-римской Империи в восточно-христианской гимнографии. Империя является прежде всего оболочкой для жизни нового Израиля – боголюбивого народа ромеев во главе с новым Моисеем -императором, являющимся его вождем в Землю обетованную. Именно поэтому эту статью мы начинаем с образа империи и императора в византийской гимнографии и с традицией, связанной с Константином Великим. Несколько иной образ императора – царя-мученика дает нам служба, посвященная Никифору Фоке, убитому своими приближенными. Император-победитель и император-страстотерпец органично связаны друг с другом архетипом Креста, неразрывно соединенным с имперской темой. Завершает cтатью очерк о кондаке на обновление святой Софии – имперского храма и одновременно – образ Империи как тысячелетнего царства Христова.

ИМПЕРИЯ И КРЕСТ В ВИЗАНТИЙСКОЙ ГИМНОГРАФИЧЕСКОЙ ТРАДИЦИИ.

Имперской идее и образу императора посвящена большая литература[1], однако в области исследования гимнографии существует значимый пробел, который призвана отчасти заполнить данная статья. Недостаток исследований гимнографических текстов в данном аспекте тем более огорчителен, что они дают многое для освещения восприятия византийцами империи, императорской власти и самого императора.

Для примера приведем тропарь Воздвижения Креста[2]:

Σῶσον, Κύριε, τὸν λαὸν σου Спаси, Господи, народ Твой

καὶ εὐλόγησον τὴν κληρονομίαν σου и благослови достояние Твое,

νίκας τοῖς βασιλεῦσι победы царям

κατα βαρβάρων δωρούμενος на варваров даруя,

καὶ τὸ σὸν φυλάττων и Твое сохраняя

διὰ τοῦ σταυροῦ σου πολίτευμα крестом Твоим общество[3].

В этом гимне, прежде всего, отражается вера в победительную силу Креста, как основу не только царских побед, но и самой самодержавной власти. Вторая идея этого тропаря – Крест как хранитель империи, защитник цивилизации от варварства, отождествляемого с язычеством и неверием[4]. Следующая мысль, содержащаяся в этом гимне – представление об империи, как об обществе христианском по преимуществу, достоянии или собственности Христа, Его «политии», в которой в идеале действуют Его законы. Далее, значимо то, что Империя является «политией», то есть идеальным государством по определению Аристотеля[5]. В ней действуют (или должны действовать идеальные законы Христа и Его Церкви.

Сходные идеи несет кондак Воздвижения Креста, написанный в самом начале седьмого века:

Ὅ ὑψωθεὶς ἐν τῷ σταυρῷ ἑκουσίως Вознесшийся на крест волею,

τῇ ἐπωνύμῳ σου καὶνῇ πολιτείᾳ тезоименитому Твоему новому обществу

τοὺς οἰκτιρμοὺς σου δώρησαι, щедроты Твои даруй,

Χριστέ ὀ Θεὸς Христе Боже,

εὔφρανον ἐν τῇ δυνάμει σου возвесели силою Твоею

τοὺς πιστοὺς βασιλεὶς ἡμῶν верных царей наших

νίκας χορηγῶν αὐτοῖς κατὰ τῶν πολεμίων победы даруя им на врагов

τὴν συμμμαχίαν ἔχοντες τὴν σὴν в союзе имеющим твое

ὅπλον εἰρήνης ἀήττητον τρόπαιον. оружие мира, непобедимое победное знамение[6].

В этой строфе присутствует образ Креста как победного знамения[7] и одновременно – «оружия мира». В нем своеобразно выражается идея имперского миролюбия[8] – война ведется для мира, что выражается в амбивалентном образе Креста. Важным является и осознание христианского государства, как «нового» общества, «новой политии». Византийский консерватизм давно стал общим местом в научной литературе[9], однако, зачастую исследователи недооценивают того эсхатологического пафоса и любви к божественной новизне, которое принесло христианство. «Се творю все новое» (Откр. 22, 5). Эта максима Апокалипсиса временами остро переживалась византийцами, которые осознавали себя «новым народом Бога»[10], что отражалось в том числе и в гимнографии, казалось бы, достаточно консервативном жанре[11]. Соответственно – христианская империя – общество нового типа, не только идеальная политии, но в чем-то – прообраз нового неба и новой земли, которые явятся после Второго пришествия[12]. Следует отметить, что «имперский хилиазм» — восприятие Ромейской империи, как некоего тысячелетнего царства Христова на земле не был чужд для гимнографических памятников.

Так, в «кондаке на освящение св. Софии» встречаются следующие восторженные строки:

Ὡς τῶν ὅλων τῷ κράτει δεσπόζων εἰς τὰ ἴδια ἤλθεν ὁ κτίστης

καὶ ὡς ἴδιον τοῦτον παρελάβομεν

καὶ ναὸς γὰρ αυτῷ πρὸς κατοίκησιν προσέγκαινίζεται

οὐδὲ γὰρ ἄξιον τὸν βασιλέα

εὐτελὲς σπήλαιον ὑποδύεσθαι

Как царящий державой над всеми, * во свой жребий явился Создатель.

Как Владыку своего Его мы приняли.

И Ему ведь храм в обитание * приуготовляется.

И недостойно * ведь для Владыки

в вертепе жалчайшем * быть сокрытому[13].

Здесь подспудно присутствует антитеза между неприятием Христа иудеями и Его принятием христианской империей, поскольку текст отчасти построен на скрытая цитата из евангелия от Иоанна: «Во своя пришел и свои не приняли Его» (Иоан. 1, 12).

Однако, далеко не все гимнографические тексты, связанные с темой империи, столь эсхатологически оптимистичны. Зачастую идеи империи и имперского патриотизма в византийской гимнографии связаны с представлениями о страдании и мученичестве.

Приведем в качестве примера стихиры из службы Аморийским мученикам, находящуюся в Синайской Триоди №734 (Х в., F.11-F.18):

Показал Ты поборников

народа Твоего, Христе всесильне

твердую веру

в Тебя сохранившись,

твердою волей

смерть за Тебя

воспринявших радостно,

в узах же пребывавших

за Тебя в многолетних,

и не отрекшихся

от Живого Господа,

сопричти же их

к ликам святых

и душам всех праведных[14].

Явились отчизны

и рода всякого основания,

жизнь же дольнюю

презрев как временную,

очистили души

крови потоками,

и ударам мечей,

и узам они приобщились,

и к вышнему миру

преставились, радуясь…

Cм. также первый тропарь второй песни канона.

Рима рождения, стада священного овцы твоего,

Варварам свирепым, исповедуя Тебя,

воспротивились, и ими убитые

наследуют жизнь[15].

Согласно мысли автора этих текстов, 42 аморийских мученика, взятые в плен в 838 г. и замученные в 845 г, а равно и воины, павшие при защите Амория, пострадали не только за Христа, но и за Его народ, за христианское отечество, за православную Ромейскую империю. Их жертвенная смерть является утверждением христианской отчизны, онтологическим фундаментом империи.

Итак, империя носит имя Христа и находится под знамением Креста. Из этого явствует, что она призвана к сораспятию Христу и к воскресению с Ним. Соответственно, несчастья, обрушивающиеся на империю, в некотором смысле носят характер крестных страданий, а победы – пасхального торжества.

Образ «крестоносной империи» берет свое начало в рассказе о явлении на небе Креста императору Константину перед решающей битвой с узурпатором Максенцием на Мульвийском мосту в 312 году[16]. Ученые до сих пор спорят: имело ли место данное явление и если да, то где – в Италии 312 г. или на дунайской границе в 320 г. во время отражения нашествия готов и аланов[17]. Существуют различные варианты предания и относительно знаменитых слов «Сим победиши» (правильнее «Сим побеждай» -Ἐν τούτῳ νίκα). По одному из них эти слова были написаны на небе, по другому – император Константин услышал некий голос, произносивший их.

В литургической традиции впервые рассказ о явлении Креста Константину появляется в Иадгари, грузинском сборнике начала IX в., отражающем реалии иерусалимского богослужения V-VIII в., который содержит службу 7 мая на явление Креста Господня императору Константину. Судя по всему, это празднество явления Креста отражает раннюю традицию воспоминания явления, бывшего 7 мая 351 г. при императоре Констанции. После II Вселенского Собора (381 г.) воспоминание о Констанции – царе-еретике, покровительствовавшем арианам, стало неудобным и он превратился в благочестивого императора Константина. Тем не менее, стихиры из Иадгари представляют собой не только один из ранних гимнографических слоев, связанных с Воздвижением, но и по-видимому древнейшие церковно-поэтические тексты, связанные с императором Константином.

В них говорится о явлении Креста Константину перед битвой:

Сияние Креста Твоего, Христе,

на который Ты вознесен был иудеями,

на небе видено было и на земли прославилось,

пред очами царя явилось, даровало ему победу,

покланяемся честному Кресту[18].

Исполнился радости и Духа Святаго

боголюбивый царь,

когда явился ему с небес

знамение (чудо) победоносное[19].

Исполнилась радости

и Духа Святаго

боголюбивая[20] Елена госпожа,

когда возжелала обрести Крест,

на нем же распялся Ты,

Сыне Божий,

во Иерусалиме,

Но воскрес Ты из мертвых

в третий день,

Поклоняемся воскресению Твоему.

Богослужащему царю спящему

пред очами явил наедине образ Креста,

но во Святом Граде

всему множеству народа

воссиял светом Честной Крест.

Сего ради узрели и уверовали

и поклонились,

и со славословиями воскликнули:

Творящий чудеса Боже, слава Тебе.

Для развития рассказа о явлении Креста эти тропари представляют особое значение: Крест является императору во сне, а не наяву, как в традиционном варианте легенды. Однако, эти стихиры представляют еще больший интерес с точки зрения «ментальной истории»: как и в кондаке «на освящение святой Софии» проводится параллель между страданием Христа в Его первом пришествии и Его торжеством в христианской империи. Далее, и император Константин, и императрица Елена исполняются Святым Духом. С одной стороны, это связано с Пятидесятницей и апостольским служением царей, возможно, это является наиболее ранним, хотя и косвенным указанием на их равноапостольный статус. С другой стороны, исполнение Духом традиционно связано с пророческим служением и параллель между царем Константином и царицей Еленой с одной стороны, и пророком Моисеем и его сестрой пророчицей Мариам с другой напрашивается сама собой, тем более, что данная типология была заложена еще Евсевием Кесарийским. Император Константин, сражавшийся с Максенцием у Мульвийского моста, подобен Моисею, проведшему израильтян сквозь Чермное море[21]. Далее, явление Креста Константину является своеобразным провозвестием будущего обретения Крестного Древа царицей Еленой. И, наконец, явление Креста на небе множеству народа как бы является третьим и завершающим этапом откровения крестной тайны в имперскую эпоху и имеет эсхатологическое значение. Во-первых, это – откровение Креста всем народам, во-вторых оно является своеобразным предвестием Второго Пришествия, которое, согласно раннехристианским представлениям предварится явлением Креста на небе.

Тема связи Креста и империи находит свое дальнейшее развитие в неопубликованной и, по-видимому древнейшей службе императору Константину, находящейся синайских рукописях МГ 5 , (VIII-IX в.) Sin. Gr. 637 (ΧΙ-ΧΙΙ в.) и в Parisinus Graecus №1566[22] рукописи XII-XIII в., канон которй вероятно, написан св. Иоанном Дамаскиным[23].

В древнейшем каноне императору Константину (далее ДК) явно поддерживается версия, согласно которой Крест явился Константину на дунайской границе перед сражением с готами:

̔Ο πάλαι τὴν νίκην διὰ σταυροῦ

κατὰ βαρβάρων παρασχὼν

τῷ σῷ Κονσταντίνῳ

αὐτὸς τῷ βασιλεῖ ἡμῶν

Καὶ τὰ νῦν ἐπικούρησον

Древле победу крестом

Даровавший на варваров

Сам и царю нашему

И ныне споборствуй.

То, что снимается сюжет о междоусобной войне между Константином и Максенцием, в высшей степени значимо: с одной стороны неизвестный автор не желал давать никакой идейной опоры для мятежей внутри империи, с другой – явить образ императора Константина как защитника христианской империи от варварской стихии, заступника и помощника современного автору императора. Вероятно этими варварами были арабы-мусульмане: об этом может свидетельствовать Третий тропарь третьей песни:

Ὥσπερ

σταυροτύποις ἔτρεψας

ἐν Σινᾷ παλαμαῖς Ἀμαλὴκ τὸν ἀλλόφυλον

τοὺς τυράννους τῷ πιστωτάτῳ

βασιλεῖ, Χριστὲ ὑπόταξον

Подобно тому

Как обратил крестообразными

В Синае дланьми Амалика иноплеменного

Тиранов вернейшему

Царю, Христе, покори.

Имеется в виду рассказ в книге Чисел о том, как Моисей в столкновении с пустынными кочевниками Амаликитянами в молитве поднимал руки к небу и пока он их держал воздетыми, побеждали евреи. Христианская традиция, самое позднее, со второго века, начиная с Сивиллиных Оракулов, считала простертые руки Моисея прообразом Креста[24]. Соответственно, император приобретал черты Моисея – вождя израильского народа — и становился предводителем Нового Израиля – христианского народа.

В истории предания о явлении Константину Креста ДК поддерживает версию о том, что император прочел надпись «Сим победиши», а не услышал глас:

τοῦ σταυροῦ δὲ τὸ ὅπλον

ἐκ μέσῳ ἀνέλαμψε

διαγράφον ἐν τούτῳ

νικᾶν καὶ κρατύνεσθαι

ὅθεν τῆς ψυχῆς σου

ἐπανοίξας τὸ ὄμμα

τὸ γράμμα ἀνέγνωκας

καὶ τὸν τρόπον μεμάθηκας,

Κονσταντῖνε, πανσέβαστε,

И в средине сияло

Креста же оружие,

Предначертывая этим

Побеждать и державствовать.

Сего ради души Твоей

Ты отверзл cвои очи

Прочел надписание

и научился образу,

Константине всечестне.

Если в традиционно употребляемой службе Константину и Елене за 21 мая крест обретает императрица Елена (что соответствует исторической реальности[25]), то в ДС показательно почти полное отсутствие императрицы Елены (за исключением кондака, который явно является вставным и более поздним элементом). Согласно ДС, не царица Елена, а император Константин извлекает Крест Господень, он же разрушает языческие храмы на Голгофе.

Τὸν ζωοποιὸν

σταυρὸν ποθήσας

ὡς ἀναφαίρετον ἐκ γῆς

ἠρύσω πλοῦτον, ἄναξ

πᾶσι τοῖς ἀνυμνοῦσι

Χριστὸν τὸν Θεὸν ἡμῶν

εἰς τοὺς αἰῶνας.

Животворящий

Крест ты возжелал

Как неотъемлемое от земли

Богатство выкопал, владыко,

Всем воспевающим

Христа Бога нашего

во веки.

Чем объясняется замена царицы Елены на императора Константина? Помимо общих соображений – господства патриархальных принципов в византийском сознании — здесь следует отметить и то, что в теме обретении Креста для византийцев актуальной являлась тема борьбы и победы: Христу – Победителю смерти, одолевшему ее на Кресте, в символическом плане соответствовал император – воин и победитель, который и должен был обрести Крестное Древо – «оружие непобедимое», «победное знамение». Кроме того, вероятно для преп. Иоанна Дамаскина было важно полное соответствие в том значимом и знаковом ряду, который мы рассмотрели выше: вначале Константину является Крест в ночи на небе наедине, затем его обретают в глубинах земли с тем, чтобы он затем явился всем.

Крест становится не только «оружием мира», но и властной инсигнией.

̔Ως χριστολάτρης, ἄναξ

καὶ βασιλεὺς σταυροφόρος

τοῖς ἀποστόλοις συνηρίθμησας,

Κωνσταντῖνε ἔνδοξε,

Как христослужитель, Владыко

И царь крестоносительный

К апостолам сопричислился ты,

Константине славне.

Этот тропарь для нас важен в целом ряде отношений.

Во-первых, в нем впервые фиксируется равноапостольный статус императора Константина, его сопричастность к апостолам. Сам император Константин относился к апостольству своего имперского служения с полной серьезностью (цитата из Иванова), возможно сам термин «епископа внешних дел» (ἐπίσκοπον τῶν ἔξω) был связан для него именно с ним. Не случайно он строит Апостолион – храм святых Апостолов, ставший для него местом его последнего пристанища. Однако византийское общество, как это ни странно, признало императора Константина равноапостольным сравнительно поздно, несмотря на то, что впервые попытку сопричислить его к апостолам сделал еще Евсевий Кесарийский. Впервые термин ἰσαπόστολος фиксируется в современной службе императору Константину. Если рассматриваемая нами служба действительно принадлежит преп. Иоанну Дамаскину, то это самое раннее свидетельство о почитании

Во-вторых, император именуется «крестоносным». Данный термин имеет много смыслов: в церемониальном значении он впервые появляется в трактате De ceremoniis Константина Багрянородного, где в числе прочих участников процессии упоминаются σταυροφόροι – «крестоносители»[26]. С церемониально-иконоографической точки зрения термин

σταυροφόρος напоминает изображение императора, держащего Крест[27], иконографический тип, известный со времени Юстиниана II[28]. Как справедливо отмечает М.Н. Бутырский: «появление шестиконечного «патриаршего» креста на монетах Юстиниана II, а затем Феофила, могло быть связано с актуализацией идеи Животворящего Древа как палладиума империи»[29]. Соответственно, образ «крестоносного» императора Константина в гимнографии нес те же смыслы, что иконографический образ на монете: символ власти, обретения Крестного Древа и в то же время – вселенского имперского апостольства.

Не в последнюю очередь, возможно, термин σταυροφόρος типологически связан с образом Моисея, свидетельством тому является одно место в «Собрании изречений из Ветхого Завета» св. Кирилла Александрийского: «И когда Моисей поднимал руки, побеждал Израиль, а когда опускал – побеждал Амалик. Ведь руки, поднятые вверх на воздух, изображают образ Креста, а всякий крестоноситель побеждает[30].

Итак, из рассмотренного нами материала можно сделать следующие выводы:

Крест являлся знамением новой христианской политии, призванной быть в известном смысле прообразом Царства Небесного.

Крест становится победным знамением, символом победы империи над варварством и язычеством.

Символика Креста связана, с одной стороны, с «оружием мира», с другой стороны – с инсигниями власти.

Явление Креста связано со вселенским апостольством империи и обладает эсхатологическим смыслом.

II. О CЛУЖБЕ ИМПЕРАТОРУ НИКИФОРУ И ПАРАЛЛЕЛЯХ СО СЛУЖБОЙ СВ. БОРИСУ И ГЛЕБУ.

С именем императора Никифора ΙΙ Фоки связано основание Великой Лавры[31]. Он, будучи духовным чадом преп. Афанасия Афонского, покровительствовал основанному им монастырю, несмотря на то, что в других случаях стремился ограничить монастырское землевладение[32]. Глубинная любовь к монашеской аскезе характеризовала сам образ жизни императора: он спал на голой земле, часть ночи проводил в молитве, со своей царственной супругой Феофано не имел плотского общения[33]. Никифор ΙΙ представляет собой образ идеального воина-монаха на престоле: в в его “Тактиконе” особое внимание обращается на духовную подготовку к бою – на пост и молитву. Бог слышал его молитвы и неоднократно даровал ему победу: в 960-961 г. Византийские войска освободили от арабов неприступный прежде Крит, в 965 году пал оплот арабского влияния в Киликии Тарс, в том же году Империи был возвращен Кипр, а в 968 г. Пала прежняя столица Востока Антиохия.[34] И тем не менее, в следующем году император Никифор пал жертвой заговора со стороны своей супруги и приближенных.

На Афоне он практически сразу стал почитаться как местночтимый святой. Ему была составлена служба, опубликованная Пети по единственной рукописи Αthos. Laura 121[35]. Между тем В Библиотеке Академии Наук хранится рукопись ΧΙΙ-ΧΙΙΙ в. В рукописи БАН Греч. 12 (листы 4-6) находятся кафизмы (седальны), стихиры и канон.. Автор канона не отмечен, канон – без акростиха. Можно предположить, что им мог быть или сам преп. Афанасий, или кто-то из из его учеников, судя по тому, что канон был написан по горячим следам – вскоре после смерти Иоанна Цимисхия (см. ниже). Они представляют собой ряд интересных свидетельств восприятия жизни и деяний св. Императора Никифора в афонских монашеских кругах.

ἄνακτι καὶ νίκαις ὑπάρξαντι

κατὰ τῶν βαρβάρων ἀηττήτῳ

τῷ νίκης ἐπωνυμίαν ἔργον φέροντι

Владыке, и победами ставшему

против варваров непобедимому,

победы наименование по истине несущему[36].

(

В каноне обыгрывается имя “Никифор” — победоносный. Неизвестный автор подчеркивает победы Никифора: освобождение Крита и Кипра, взятие Тарса и Антиохии. Конечно, автор допускает некоторые преувеличения: все-таки однажды Никифор потерпел поражение: в 968 византийский флот был разбит арабами в Мессинском проливе, однако, в основном, оценка его военых успехов представляется справедливой.

На наш взгляд, в гимнографических текстах, отражаются некоторые детали военных экспедиций Никифора, в частности — очищение Крита от арабов:

Δαιμονίων και βαρβάρων σε

τὰ στίφη κατεπλάγησαν

ἐσχήκοτα

ὡς φέγγος ἀστραπῆς

δι᾿ ὅπλων τῶν ἐνθέων·

ἐξῆλθες διάκοψας

σὺ ἐν ἐκστάσει κεφαλὰς.

Демонов и варваров множества,

удивились, тебе, уловившему [их ],

Как сияние молнии,

со оружьем божественным[37],

Ты изшел, в исступлении,

и главы их отсек.

(Стихира на “Хвалите”. Л. 5)

Цитата взята из четвертой песни канона, построенной на библейской песне Пророка Аввакума:

ἐξῆλθες εἰς σωτηρίαν λαοῦ σου

τοῦ σῶσαι τοὺς χριστούς σου·

ἔβαλες εἰς κεφαλὰς ἀνόμων θάνατον,

ἐξήγειρας δεσμοὺς ἕως τραχήλου.

διάψαλμα.

διέκοψας ἐν ἐκστάσει κεφαλὰς δυναστῶν,

σεισθήσονται ἐν αὐτῇ·

Ты вышел на спасение народа Твоего,

спасти помазанников Твоих

Ты поверг на главы беззаконных смерть

Ты ссек в исступлении главы сильных,

Сотрясутся в нем. (Аввакум. 3, 12-13).

Однако, сама констатация библейской цитаты недостаточно. Необходимо задуматься над тем: почему она используется, каков ее узус и назначение? И вот здесь следует вспомнить эпизод, о котором сообщает Лев Диакон: “Таким образом, за короткое время состоявшее из сорока тысяч варварское войско стало жертвою ромейских копий и было полностью истреблено. К этому новому трофею полководец присоединил еще и другой трофей: он приказал отрубить, головы у всех убитых и нести их в походных сумках в лагерь; каждому, кто принесет голову, он обещал денежную награду. Все воины с радостью стали выполнять этот приказ, в особенности отряд армян. Они отрезали головы варваров и укладывали их в сумки . Ночью стратиг вернулся в лагерь.
8. На следующий день, как только лучезарное светило поднялось над горизонтом и устремилось к вершине небесного свода, [Никифор] приказал насадить часть варварских голов на копья и расположить рядами на воздвигнутом им валу, другую же часть бросать камнеметами в город. Когда критяне увидели строй копий, утыканных головами, и убедились, что эти головы и другие, что летели по направлению к городу и ударялись о зубцы стен, принадлежали их соотечественникам и родственникам , их охватил ужас и безумие: они оцепенели от неожиданного душераздирающего зрелища. Раздавались вопли мужчин и рыдания женщин, и казалось, что город, где все рвали на себе волосы и оплакивали горячо любимых близких, уже взят. [38]

В службе подчеркивается связь между нравственным воздержанием и владением собой с военной победой.

Βασιλεύσας τὸ πρῶτον κατὰ παθῶν,

βασιλεύσας τὸ δεύτερον κατὰ λαῶν.

Πραὺς γνωριζόμενος

συμπαθὴς, ἐλεήμων,

καρτεροκὼς ἐν πόνοις,

ἐν πάλαις ….

φοβερὸς τοῖς δαίμοσι

πιστοῖς δὲ εὐπρόσιτος

Воцарившийся прежде над страстями,

воцарился вторично над народами.

Кроток познался ты,

сострадательный, милостив.

И воздержан в страданьях,

в битвах…

и ужасен для демонов,

и доступен для верных.

Эта же связь видна в Стратегиконе Никифора Фоки, когда он неоднократно говорит о помощи Бога и Пресвятой Богородицы[39]

Автор Службы особо останавливается на личных качествах Никифора – его бесстрастии, целомудренном образе жизни, сострадательности и милостивом отношении к людям, терпении скорбей и лишений и доступности для подданных.

τὸν πύργον τῆς σωφρονσύνης τὸν ἀτίνακτον,

τὸν στύλον τὸν τῆς ἀνδρείας ἀσάλευτον

Башню мудрости непоколебимую,

Столп мужества несокрушимый.

Свидетельства канона находятся в противоречии со свидетельствами враждебных Никифору источников — Лиутпранда Кремонского[40], Скилицы о его скупости, суеверии, жестокости и т. д. С другой стороны, существует благоприятная Никифору традиция, связанная с именами Иоанна Геометра (см. ниже) и Льва Диакона[41]. Справедливость вынуждает нас признать правоту автора канона: Лиутпранд — свидетель слишком тенденциозный и озлобленный, чтобы мы могли давать веру его показаниям[42]. Что же касается византийских авторов, то они могли стать заложниками «черной легенды», сложившейся после убийства Никифора.

Служба показывает высокий уровень почитания императора Никифора. В чем-то он сопоставляется с Иоанном Предтечей:

ὅθεν καὶ τὴν κάραν ἐκτμηθεὶς ἁγιάζεις

τῷ λυθρῷ τοῦ αἱματος

τῶν πιστῶν τὰ πληρώματα,

Νικήφορε αοίδιμε,

πρέσβευε Χριστῷ

Сего ради и во главу усечен, освящаешь

крови потоками

верных исполнения,

Никифоре достохвальне.

В рассказах об убийстве Никифора говорится о том, что Никифору отсекали главу, для того, чтобы показать ее охране. И тем не менее, очевидно, сравнение имп. Никифора. с Иоанном Предтечей. Не исключено, что мощи св. имп. Никифора в храме св. Апостолов в Константинополе являлись предметом почитания. Об этом говорит, в частности второй тропарь восьмой песни канона:

Ως θαυμαστός εἰς, Κύριε,

καὶ μέγαλα τὰ ἔργα σου

τὰ ἐν τοῖς ἁγίοις

ἐργασμένα πάντοτε

ξηρὰ γὰρ κείμενα

….. σώρου λείψανα

μύρα ἰαμάτων κρουνίδων

βλυστάνει,

καθαίροντα πάθη

τῶν θερμῶς μελωδούντων

λαὸς, εὐλογεῖτε

Сколь чуден еси, Господи,

И велики дела Твои,

во святых

соделанные некогда.

Ведь сухие лежащие

праха останки

источают миро,

потоки исцелений,

очищающие страсти

тепло поющих

Людие благословите…

(8 песнь 2 тропарь. Л.6).

В службе особо подчеркивается, что св. император Никифор был единственнным прославленым императором-мучеником

καὶ μόνῳ ἐν βασιλεῦσι στέφος ἄραντι

τοῦ μαρτυρίου, Χριστὸς

ὅλοκάρπωμα ὡς δεκτὸν

αὐτὸν προσεδέξατο.

τῷ φθόνῳ ὡς μαχησάμενος.

Стихира на Господи воззвах.

И единому в царях венец получившему,

мученичества, Христос

как всеплодие приятное,

его восприял,

ибо завистию сраженный.

Многие византийские императоры погибли в результате заговора. Однако ни благочестивый Маврикий[43] , ни восстановитель иконопочитания Михаил III не удостоились звания мучеников. В чем уникальность

его служения?

Θείῳ πνεύματι καθοπλισάμενος

ἔθνη βάρβαρα καθυπόταξας

τῆ͂ς βασιλείας τὰ ὄρια ηὒξησας

φιλοπτοχίαν νηστεῖαν ἔπόθησας

σκληραγίαν ἔκτήσω ταπείνωσιν

Божественным духом вооружившись,

народы варварские ты подчинил,

царствия границы увеличил ты,

нищелюбие и пост ты возжелал,

житие суровое стяжал, смирение.

С одной стороны, как бы дается общая характеристика правления.

Однако, в ней есть целый ряд нетривиальных моментов. Во-первых, говорится о «народах» (ἔθ́νη). Между тем, известно, что военные успехи Никифора были одержаны в основном над арабами – в Северной Сирии (Антиохия и Мембидж), в Киликии и на Кипре. Либо каждая из этих территорий – бывших византийских провинций — принимается за отдельный ἔθνοςчто возможно в рамках ранневизантийской административной терминологии[44], либо автор имеет в виду также известные успехи в Южной Италии и взятие в заложники болгарских царевичей – Романа и Бориса.

Во многом этот гимнографический текст перекликается с Ямбами Иоанна Геометра:

Благочестиво я властвовал целых шесть лет над народом —
Столько же лет просидел скованным скифский Арес.
Я подчинил города ассирийцев и всех финикиян,
Я неприступнейший Тарс Риму склонил под ярмо,
Освободил острова, их избавив от варварской власти,
И захватил я большой, славный красой своей Кипр.

Запад, а также Восток бежали пред нашей угрозой,
Высохшей Ливии степь, счастье дарующий Нил.
Пал я в своем же дворце, в своем же покое стал жертвой
Женских предательских рук, вдруг и злосчастен, и слаб.

Были со мною столица, и войско, и стены двойные —
Истинно, нет ничего призрачней смертных судьбы! [45]

Итак, первая заслуга — защита христианской империи.

Вторая — соединение воинских успехов и приобретений с личной благочестивой жизнью. Характерен тот акцент, который ставится на кротости нищелюбии и нестяжательности, любви к посту, возможно гимнографические тексты полемически обращены против традции или молвы, обвинявших Никифора в скупости, суеверии, жестокости и т. д.

Τὸν τὰ πάντα ὁρῶντα,

ἔνδοξε, μιμούμενος,

πρᾶος γέγονας

φοιτητὴς ὡς τούτου

συμπαθής, ἐλεήμων καὶ μέτριος

ὅθεν καὶ τὸν πλούτον

τοῖς ἐνδεήσι δαψιλεύ́ων

τὸν ἀκήρατον ὄλβον κεκλήρωσαι

Подражатель явился

славне, все видящего,

как Его ты служитель,

сострадателен, мерен, и милостив.

Посему и богатство

нуждающимся раздавая

нетленный жребий наследовал.

(5 песнь второй тропарь).

И в результате справедливого и благочестивого правления, воинских подвигов, личного аскетического подвижничества Никифор восходит на третью ступень — мученичества.

ὄθεν εἴληφας μετὰἌβελ καὶ Ζαχαρίας

τὸν στέφανον

διὸ και συνδεδόξασαι

δικαίως εὐφραινόμενος

Сего ради восприял ты со Авелем и Захарией

венец,

сего ради и сопрославляешься,

праведно радуяся.

Здесь вполне применить метод «библейских семантических ключей» разработанный Риккардо Пиккио. Дело в том, что слова «Сего ради восприял ты со Авелем и Захарией

венец» являлись для византийского читателя хорошо узнаваемой аллюзией на библейскую цитату: «Змии, порождения ехиднины! как убежите вы от осуждения в геенну?

Посему, вот, Я посылаю к вам пророков, и мудрых, и книжников; и вы иных убьете и распнете, а иных будете бить в синагогах ваших и гнать из города в город;

да придет на вас вся кровь праведная, пролитая на земле, от крови Авеля праведного до крови Захарии, сына Варахиина, которого вы убили между храмом и жертвенником.

Истинно говорю вам, что всё сие придет на род сей. Иерусалим, Иерусалим, избивающий пророков и камнями побивающий посланных к тебе! сколько раз хотел Я собрать детей твоих, как птица собирает птенцов своих под крылья, и вы не захотели! Се, оставляется вам дом ваш пуст. Ибо сказываю вам: не увидите Меня отныне, доколе не воскликнете: благословен Грядый во имя Господне! (Мф. 26, 34-39).

Мы не случайно привели эту цитату в столь широком контексте, поскольку она является в высшей степени значимой и говорящей. Она весьма красноречиво указывает на отношение к убийцам императора Никифора и (в некотором отношении) к обществу, которое это убийство приняло как должное.

Во-первых здесь возникает тема Авеля и Каина. Она присутствует и в других текстах службы.

οὗτος γὰρ ὥσπερ Ἀβελ

ἀνηρέθη ἀδίκως

βρύει πηγάς δὲ

τῶν θαυμάτων πλουσίως

Сей бо как Авель

убиен был неправо

источает источники,

чудес богато.

Убийцы Никифора (прежде всего Иоанн Цимисхий) уподобляются Каину и это проливает новый свет на мотивацию убийства. Согласно историкам, Иоанн пошел на покушение скорее из страха за свою жизнь и положение, чем из-за желания престола. Однако, данный гимнографический памятник предлагает существенно иную мотивацию убийства – зависть. Как известно, Каин убил Авеля из зависти, напомним хотя бы слова из Первого Послания Иоанна Богослова: «не так, как Каин, который был от лукавого и убил брата

своего. А за что убил его? За то, что дела его были злы, а дела брата его праведны» (1 Иоан.3, 12). И эту версию убийства подтверждает следующий фрагмент

Χριστὸς

ὅλοκάρπωμα ὡς δεκτὸν

αὐτὸν προσεδέξατο

τῷ φθόνῳ ὡς μαχησάμενος.

Христос

Как готовое всеплодие

его восприял,

как сраженного завистью.

Во-вторых, как известно, Каина поразило проклятье и изгнание из человеческого общества. Можно сопоставить это с судьбой Иоанна Цимисхия, изгнанного из мира живых.

Однако сравнение с убийством Авеля явно недостаточно. Упоминание о Захарии, которого убили между алтарем и жертвенником косвенно свидетельствуют о кощунственности цареубийства, тем более, что само пространство – императорский дворец – считалось священным и могло быть сопоставлено с сакральным пространством ветхозаветного храма. Однако, если считать Захарию сына Варахиина отцом Иоанна Предтечи, то образ Цимисхия связывается с образом Ирода – царя христоборца, который, согласно преданию, убил Захарию[46].

Соответственно, убийство императора Никифора вписывается также и в контекст христоборчества и христоубийства, тем более, что сама обличительная речь Христа против Фарисеев, так и ее литургический контекст (чтение утрени Великого понедельника) неразрывно связаны с грядущими страстями Христовыми.

Однако, отметим еще один смысл: речь Христа направлен против фарисеев и фарисейского лицемерия. И здесь нельзя не отметить следующего факта: после убийства Никифора патриарх Полиевкт потребовал от Иоанна Цимисхия клятвы в том, что он непричастен к цареубийству. Понятно, что данная клятва имела бы характер в лучшем случае формальный, в худшем – лицемерный. Однако, Цимисхий превзошел все представления о фарисействе: он не только принес ложную клятву, но и выдал всех своих сообщников, обвинив их в убийстве Никифора, а также отрекся от императрицы Феофано и отправил ее в ссылку[47].

Наконец, слова Христа, обращенные к Иерусалиму, могли в сознании византийцев, воспринимавших эту стихиру, ассоциативно переходить на Константинополю, который в ряде случаев мыслился как Новый Иерусалим. Однако, в Константинополе, «Новом Иерусалиме», оказалось возможным убийство «нового Захарии» — Никифора, и тем самым град Константина становится уже образом не Нового, Небесного Иерусалима, а Ветхого, «который духовно назвается Содом и Египет, где и Господь наш распят» (Откр 11,8).

Мы упомянули о том, что тексты службы находят определенное соответствие в эпиграмме Иоанна Геометра. Однако, между ними есть существенное различие: для Иоанна Геометра в духе античности гибель Никифора — знак его слабости и символ бренности всего земного. Для неизвестного автора службы его смерть — победа, к тому же за ней следует наказание убийц:

Κλίμαξ ἀπὸ γῆς ἀνάγουσα

τῶν χαμερπῶν προκοπῶν

ἡ σφαγή σου γεγενηται

πρὸς μαρτύρων ὕψωμα

καταγελᾶται.. γὰρ ὁ δίκαιος

πλὴν ἐν ὀλίγῳ ἐν ἐξαισίῳ

φαυλὸς ἐλέγχεται,

τῷ θανάτῳ ἄδικον δικὴν διδοὺς

ὅθεν σὺ τῆς κρείττονος νίκης τετύχηκες

Лествицей от земли ведущей,

от дольних движений

убиение твое стало

к высоте мучеников.

Осмеивается ведь праведник,

но чрез краткое время

нечестивый обличается,

смертью неправедное воздаяние воздав,

Сего ради ты улучил победу лучшую.

Этот седален весьма важен. Во-первых он указывает, что служба написана после 976 года – смерти Иоанна Цимисхия. Во-вторых автор показывает знание обстоятельств гибели преемника Никифора..Выражение ἄδικον δικὴν “неправедное возмездие” указывает на характер смерти Цимисхия, который был отравлен евнухом Василием Нофом, после того, как тот почувствовал угрозу со стороны императора из-за его неосторожных слов: “мы воюем, а евнух жиреет”. Неправедная смерть Цимисхия, по мнению автора службы явилась возмездием за его неправедное убийство императора Никифора. Сама же смерть Никифора явилась его победой и восхождением в Царствие Небесное.

Исследователи уже обращали внимание на параллели между службой императору Никифору и службой св. страстотерпцам Борису и Глебу[48]. К сожалению, это было сделано достаточно поверхностно и бегло. без ссылок на конкретные тексты службы. Между тем в них содержится много общего

Отметим самое начало канона св. Борису и Глебу, который содержит призыв к Богу дать силы достойно воспеть святого

Даждь ми от оустъ

многыихъ ми прегрешений моих

Спасе мой, премоудрость ми подая,

яко да песнми похвалу Ти

святая тебе похваляю[49]

Сходное начало присутствует в каноне Никифора:

Χειρὶ με σῇ παντοδύναμε Δέσποτα

ἴθυνον πρὸ̀ς ἀρετὴν

έτῃ σου

ἐπαξίως ὑμνῆσαι

θεράποντά σου τὸν μέγιστον

τὸν ἐν βασιλεῦσιν ἀοίδιμον.

Рукою твоей меня Владыко к добродетели

направи, всесильне,

ума же мне очи

просвети, и знание

мне даруй рабу Твоему

воспевати достойно

служителя величайшего

Твоего, в царях преславного.

Во первых, среди добродетелей Бориса и Глеба особо восхваляется целомудрие и не только телесное, но и душевное:

Воспоимъ люд е благочестиво прославлеинома целомудрьнъмъ смыслъмъ (Канон 1 песнь 2 тропарь)

Даръ благородства от Бога приимша паче оба благородство душевное возлюбиша целомудрьемъ и добродѣтелью оудобряющася[50].

Сравним это со 2 тропарем 8 песни:

Κατὰ παθῶν, θεόληπτε,

βασιλεύσας, ἐκράτησας

πάσης ὀλεθρίου

τῶν παθῶν τάξεων

παθῶν τάξεω

καὶ σώματος ἐνέκρωσας

τὴν δὲ ψυχὴν ἐζώωσας

πράξεσιν ἀρίστοις

ὅθεν καὶ σὺν ἀγγέλοις

βοᾷς ἀδιαλέπτως

ἱερεῖς, εὐλογεῖτε·

Над страстями царствуя,

богоприятне ты властвовал

всякую гибель

чина страстей

и тела ты умертвил,

душу же оживил

делами прекрасными

посему с Ангелами вместе
непрестанно взываешь:

«Священники, благословите»..

Сравним и следующий тропарь из 4 песни канона Никифору.

Сего ради ныне и Твой служитель

к высоте вознесен был.

в добродетели сотрудника Тебя

стяжав и утвержденье неколебимое.

И в той, и в другой службе проводится мысль о тленности земного бытия и земных наслаждений, от которых отказываются герои ради вышнего горнего царствия . Рассмотрим 3 тропарь 2 песнь канона

вещь вознесена видевша

и тѣлесныхъ мимотекуща

и добродѣтели явистася сосуда славна[51].

Сравним это с 4 песнь 1 тропарем канона Никифору.

Христова любовь окрылила

чрез жизнь

к премирным

востечь и чрез добродетель

к вышней вознестися вершине

богомудре Никифоре,

созерцать Спасителя .

Сходные мысли присутствуют и в богородичне 3 песни того же канона:

Тайноводствует чрез Тебя

лучшее и паче слова,

Богоматерь, верный Твой служитель,

тленное чрез Тебя

презрел он немедленно,

насладиться земных стремившийся. (3 песнь Богородичен)

Далее, и в службе св. Борису и Глебу, и в служе св. Никифору проводится мысль о том, что они явились жертвой нового Каина и зависти человеческой.

Разгневався яко братооубийцъ Каин древле

Святополкъ явися окаянный законопрестоупный

завистию оубийство приведение

властию прельстився. (5 песнь 3 тропарь). [52]

Выше мы уже рассматривали конкретные тексты службы, в которых св. император Никифор сравнивается с Авелем, а его убийцы (опосредовано) с Каином.

Отметим только, что речевые характеристики убийц — Цимисхия и Святополка соответствуют друг другу.

πλὴν ἐν ὀλίγῳ ἐν ἐξαισίῳ

φαυλὸς ἐλέγχεται,

Цимисхий именуется φαυλὸς — низкий, негодный, ничтожный.

Святополк — «окаянный» и отнюдь не в значении «несчастный». Соответственно, и тот и другой эпитет говорят о ничтожности убийц.

И в той и в другой службе акцентируется мироточение, исходящее от мощей святых, а равно и другие чудеса:

Ως θαυμαστός εἰς, Κύριε,

καὶ μέγαλα τὰ ἔργα σου

τὰ ἐν τοῖς ἁγίοις

ἐργασμένα πάντοτε

ξηρὰ γὰρ κείμενα

….. σώρου λείψανα

μύρα ἰαμάτων κρουνίδων

βλυστάνει,

καθαίροντα πάθη

τῶν θερμῶς μελωδούντων

λαὸς, εὐλογεῖτε

Сколь чуден еси, Господи,

И велики дела Твои,

во святых

соделанные некогда

Ведь сухие лежащие

праха останки

источают миро..

Сравним это с 2 тропарем 9 песни канона Бориса и Глеба:

Сдравы сотворита

болящая и благочестивыя

хромымъ течение подаваета[53]

Подведем итоги.

Служба св. Императору Никифору могла быть написана на Афоне вскоре после 976 года. Ее автором мог быть либо сам преп. Афанасий Афонский, либо кто-либо из его круга.
Император Никифор прославляется как благочестивый правитель, милостивый, кроткий, нищелюбивый. Текст службы опровергает “черную легенду”, сложившуюся вокруг императора.
Смерть имп. Никифора рассматривается как мученичество и типологически сопоставляется с кончиной св. Иоанна Предтечи. Божественное возмездие настигает его убийц, уподобляемых Каину и Ироду.
Между службой св. императору Никифору и службой св. Борису и Глебу существуют многочисленные параллели. Во-первых подчеркиваются добродетели святых, их подобие праведному Авелю, а их убийц — Каину. Во-вторых, говорится об отвержении ими мира и мирских радостей

III.

КОНДАК НА ОБНОВЛЕНИЕ СВЯТОЙ СОФИИ

Кондак на обновление Святой Софии[54] с акростихом ΤΩΝ ΕΓΚΑΙΝΙΩΝ Ο ΥΜΝΟΣ – важный источник по истории середины VI в. вообще и главного собора Империи в частности, привлекал внимание многих исследователей – Гассизи[55], Мааса[56], Фридлендера[57], Дагрона[58].

В последней четверти двадцатого века исследования ему были посвящены исследования Пальмера[59] и Кателин Маквей[60], которые характеризовались привлечением сирийских источников, прежде всего – сугиты на освящение храма Софии Эдесской, которая могла явиться одним из первоисточников для кондака на освящение св.Софии Константинопольской. Кондак рассматривался В.М.Лурье в контексте его исследования темы Сиона и ковчега Завета[61].

Тем не менее, как нам представляется, решены далеко не все связанные с ним вопросы и использована не вся содержащаяся в нем информация.

Этот гимн был исполнен 24 декабря 562 года во время освящения обновленной церкви св. Софии[62] после реставрации рухнувшего купола. День и месяц устанавливаются благодаря следующему упоминанию в первой строфе:

τὴν ἐν σώματι θείαν Λόγου ἑορτάζοντες ἐπιδημίαν

Празднуя пришествие Слова Божественного в теле.

Эта строка недвусмысленно свидетельствует о том, что кондак и обновление были связаны с Рождеством[63]. Следует отметить, что и для Эдесского храма св. Софии день обновления и храмовый праздник были связаны с Рождеством, об этом говорит следующие строфы:

И теперь Амидоний, Асаф и Аддай

Для Тебя построили сей славный храм во Эдессе.

И явили в нем таинство

Твоей сущности и твоего домостроительства[64]

Дата 562 г., а также дата 24 декабря для освящения Константинопольского храма. связаны с сообщением Феофана Исповедника: Двадцать четвертого декабря месяца произошло во второй раз обновление Великой Церкви. А бдение (паннихис) этого обновления произошла в церкви святого Платона. И вышел оттуда патриарх Константинопольский Евтихий с литией в присутствии царя, и сел в колесницу, облаченный в апостольский образ и держа святое евангелие, при этом все пели: «Возьмите врата, князи ваши»[65].

Возникает законный вопрос: почему этот кондак нельзя датировать 537 годом, временем первого освящения Святой Софии после постройки, которое также состоялось на Рождество? Слово ἐγκαίνια (обновление) означает освящение церкви вообще, безразлично, после ремонта или полного строительства заново. Датировка кондака 537 годом практически исключается благодаря следующим факторам.

По своему стилю и языку кондак не может принадлежать св. Роману Сладкопевцу. Между тем, из кондака «На землетрясение и пожар» известно, что св. Роман проявлял интерес к св. Софии и по своему положению придворного богослова и поэта, мог написать подобный кондак[66].
В тексте говорится о «царе» ( πιστὸν βασιλέα) в единственном числе. По мнению Пауля Мааса[67] это означает, что текст был написан после 548 года – смерти императрицы Феодоры.
В тексте не говорится ничего ни о мятеже, ни о пожаре, в Все это указывает скорее на дату 562 года, когда воспоминания о страшном мятеже Ника уже несколько стерлись.
В тексте говорится об изображениях в храме. В документах, посвященных освящению св. Софии 537 мы подобных свидетельств не находим.

Тем не менее, определенная память об освящении 537 года в кондаке присутствует: в строфах 13 и 14 гимна проводится развернутое сравнение между св. Софией и храмом Соломона. Предпочтение естественно отдается св. Софии. Однако, это сравнение, естественно, апеллирует к знаменитым словам императора Юстиниана, приведенным в «Рассказе об освящении святой Софии»: Соломон, я победил тебя ( ἐνίκησά σε, Σολομὼν)[68]

В кондаке ощущается живой отклик на недавние события в жизни империи вообще и Константинополя в частности. Весьма значим призыв:

Καὶ εἰρήνην τῷ λαῷ σου * χαριζόμενος κατάπεμψον

И народу твоему мир* ниспошли, даруя[69].

Этот призыв вряд ли связан с внешним миром, поскольку ниже присутствует моление «и силу варваров сокруши». Следовательно, методом исключения можно предположить, что речь идет о мире внутреннем. То, что в декабре 562 года этот призыв был в высшей степени актуальным, показывает целый ряд смут и мятежей в столице в период 561-562 года, во многом связанных с борьбой цирковых партий. В ноябре 561 года прасины во время скачек напали на венетов. Император приказал экскувитам разнять драчунов, в результате столкновения и вмешательства солдат пролилась кровь, многие были убиты и ранены. В ответ венеты проникли в конюшню прасинов и попытались ее поджечь. Прасины разграбили имущество венетов. По приказу Юстиниана многие бунтари и грабители были схвачены и казнены[70]. В октябре 562 года среди венетов начались раздоры, кончившиеся кровопролитным столкновением вблизи квартала Питтакий[71]. В том же 562 году разразился мятеж с большим количеством жертв в результате того, что венеты отбили одного прасина, осужденного на смертную казнь за изнасилование[72]. В ноябре 562 года Константинополь испытывал недостаток в питьевой воде, в результате у водоемов происходили ссоры и столкновения, часто заканчивавшиеся кровопролитием[73]. В конце ноября произошло неудачное покушение на императора, происшедшее в результате т.н.

«заговора менял» (ἀργυροπράται). Трое заговорщиков проникли во дворец и их удалось обезвредить лишь в самый последний момент[74].

Столь же актуален был призыв καὶ βαρβάρων ἴσχυν σύντριψον — и варваров силу сокруши. Сама формула имеет очевидные аналогии в литургических текстах – анафоре св. Григория Богослова[75] и краткой (египетской) редакции литургии св. Василия Великого[76], однако она не является просто литературным топосом, поскольку соответствует реалиям 562 года и чаяниям византийцев вообще и константинопольцев в частности. В 561 году после двадцатилетней кровопролитной войны был заключен мир с Персией, однако северная дунайская граница продолжала оставаться кровоточащей раной на теле империи. В 559 году балканские провинции империи пережили опустошительное нашествие гуннского племени кутургуров и славян под предводительством хана Забергана. Гунны и славяне страшно опустошили ромейские земли, не щадя ни пола, ни возраста, проникли за Длинные стены и дошли до расстояния 150 стадиев (30 км. до столицы), разгромили отряды схолариев и димотов угрожали непосредственно Константинополю. Только мужество и искусство Велизария, вызванного из отставки Юстинианом, спасли положение: Велизарию удалось нанести Забергану поражение и отогнать гуннов от Константинополя. За денежный выкуп гунны в конечном счете ушли из пределов империи[77]. Однако, в феврале 562 года гунны повторили свой набег и опять оказались близко от столицы. На этом фоне молитвенный призыв сокрушить силу варваров был весьма злободневен.

Весьма актуален был также призыв τὰς αἱρέσεις ἐκδίωξον — изгони ереси (18 строфа). Несмотря на решения V Вселенского собора (553 г.), осудившего отца несторианства Феодора Мопсуэстийского и пронесторианские писания Ивы Эдесского и Феодорита Киррского, основная масса монофизитов не присоединилась к православию. Более того, благодаря неутомимому монофизитскому агитатору Иакову Бар Аддаю, рукоположившего п его словам в пятидесятые-шестидесятые годы образуется параллельная монофизитская иерархия. Между православными и монофизитами происходили столкновения, завершавшиеся кровавыми беспорядками, как например в 562 году в Антиохии[78].

Весьма интересен этот документ и с точки зрения политической идеологии. С одной стороны, имплицитно император Юстиниан сравнивается с царем Соломоном, с другой стороны, статус его не так высок, как следовало бы ожидать.

Безусловно, он именуется πιστὸς βασιλεὺς, однако мы не видим никаких преувеличенных похвал императору, более того, в конце он упоминается после «священников» (по-видимому патриархов)

Ἱερεῖς δὲ καὶ βασιλέα πιστοὺς πάσῃ συντήρησον εὐσεβείᾳ κεκοσμημένους.

Священников и царя верных сохрани, украшенных всяким благочестием[79].

Сама эта фраза с точки зрения политкорректности несколько двусмысленна. Во-первых, «священники» т.е. патриархи как бы стоят выше императора, во-вторых ее можно интерпретировать двояким образом: сохрани верных, (каких?) украшенных всяким благочестием, или сохрани (какими?) верными украшенными всяким благочестием. Если принимаем последнюю интерпретацию, то молчаливо подразумевается, что православие священников и императора не является величиной постоянной, а может находиться под угрозой.

Если подданным было дозволено сомневаться в православии отдельных иерархов, тем более, что Юстинианом был низложен по догматическим мотивам целый ряд патриархов, то ставить вопрос о православии императора, пусть даже в весьма завуалированном виде было достаточно рискованно.

Что же явилось возможной причиной мольбы о сохранении императора во благочестии? Возможно, споры о нетленности тела Христова, которыми стал заниматься император в конце жизни и которые привели к серьезному кризису в начале 565 года, когда за сопротивлению императорскому эдикту был арестован, низложен и сослан патриарх Евтихий Константинопольский, однако, судя по ряду косвенных данных, этой проблематикой император начал заниматься еще с 560 года, когда устроил богословские собеседования с египетскими монофизитами[80].

Еще более характерна строфа двенадцатая

Νομοθέτην ἡμεῖς τὸν σωτήρα κεκτημένοι,

σκηνην παναγίαν τὸν θεάρμοστον ἔχομεν

τοῦτον ναὸν ἐν Βεσελιὴλ βασιλέα πιστὸν προβαλλόμενοι

ἐκ Θεοῦ πίστωσιν τῆς ἐπιστήμης

τὴν σοφίαν τῆς πίστεως εὐπορήσαντες

Законодателем мы стяжали Спасителя, *

а скинией всесвященной храм богоустроенный сей имеем.

Как Веселила, царя верного предлагаем.

Как в уверении от Бога в знании

в премудрости веры мы преуспели.

С одной стороны, можно сказать, что имя Веселиила – гимнографический топос, встречающийся в сугите на освящение эдесского храма:

Веселиил, наученный Моисеем,

Соорудил скинию,

Да послужит нам, как образ (tupsa)

И теперь Амидоний, Асаф и Аддай

Для Тебя построили сей славный храм[81].

Но, эдесский храм св. Софии строил не сам император, инициатором его постороения явился епископ эдесский Амидоний, который позаботился об увековечивании не только своего имени, но и имен двух архитекторов церкви. Весьма вероятно, что в символической логике сугиты Амидоний выступает в роли учителя Моисея, а Асаф и Аддай – его ученика Веселиила[82]. Применительно к царю, казалось бы, естественнее было бы выстроить другую типологию: император – Новый Моисей[83]. Это было бы весьма органично по двум причинам. Во-первых, эта типология была заложена еще Евсевием Кесарийским: император Константин, сражавшийся с Максенцием у Мульвийского моста, подобен Моисею, проведшему израильтян сквозь Чермное море[84]. Сам образ Моисея и как пророка, и как законодателя, и вождя был весьма важен для византийских императоров: некоторые элементы церемониала, сложившиеся к эпохе Юстиниана, придавали царю черты Моисея[85]. Наличие в св. Софии целого ряда реликвий, связанных с Моисеем – его жезла, семисвечника, скрижалей Завета и т.д.также благоприятствовало бы сопоставлению императора с библейским пророком[86]. Наконец, Юстиниан ощущал себя не только законодателем, но живым законом, говоря в 105 новелле: «Бог подчинил императору и самые законы, посылая его людям, как одушевленный закон»[87].

И тем не менее, он сравнивается не с Моисеем, а с исполнителем его предначертаний искусным ремесленником Веселиилом . Для обозначения статуса этого библейского образа показательно то, что из 50 употреблений имени Веселиил, зарегистрированных в Thesaurus Linguae Graecae нет ни одного, в котором он бы сравнивался с царем. Следовательно, в данном случае можно говорить о некотором понижении статуса императора и определенном отходе от идеологии Евсевия Кесарийского, который созерцал христианского императора как нового Моисея – вождя, законодателя и отчасти священника (по крайней мере – епископа внешних дел). В концепции неизвестного автора кондака император – лишь исполнитель божественных предначертаний, подчиненный вышнему закону, а не источник закона сам по себе.

В данном контексте можно говорить даже о косвенном оспаривании власти императора над Церковью. Кроме того, здесь видно не столько монархическое, сколько теократическое видение христианского общества и ощущается самосознание народа Божия, Нового Израиля, который выделяет из своей среды нового Веселиила, верного царя и весь исполняется вышней Премудростью. Здесь знание и мудрость веры не является монополией одного императора или священства, но исполняет все тело Церкви, весь народ Божий, всю христианскую политию.

Далее, о самом царе в кондаке упоминается всего два раза (с эпитетом «верный» — πιστὸς) и в плане похвал императору кондак на освящение св. Софии абсолютно несравним с поэмой Павла Силенциария, созданной в том же 562 году[88], даже если мы сделаем скидку на разную жанровую природу этих произведений.

Кондак можно отчасти использовать для реконструкции чина освящения[89]. Во-первых, в нем присутствовали цитаты из паримийных чтения освящения. Вот один из примеров:

Νῦν πληρούμενον ὄντως ὁρῶμεν τῆς γράφης τῆς ἐνθέου τὸν λόγον

Εἰ Θεὸς μετ᾿ ἀνθρώπου οἰκήσει

(Кондак на освящение…).

Днесь исполняемое вправду видим * Писания Божия слово:

Будет ли Бог обитать с человеком?

Cравним этот фрагмент с молитвой Соломона из 3 книги Царств:ε (3 Regn, 8, 26-27). Ибо воистину ли будет Бог обитать с людьми на земле? (ὅτι ε„ ἀληθῶς κατοικήσει ὁ θεὸς μετὰ ἀνθρώπων ™πˆ τῆς γῆς; ) Если небо и небо небес не будут достаточны Тебе,то как и дом сей, который я воздвиг Имени Твоему? (3 Царств. 8, 26-27). Этот библейский фрагмент, согласно Типикону Великой Церкви, входил в паримийное чтение на освящение храма[90].

Во-вторых, в нем отражаются паримии, читаемые по уставу Великой Церкви в Рождество, прежде всего – Бытие, 1, 1-11[91]. Это видно благодаря прямой цитате – Бытие 1, 3. в тексте кондака.

ὁ ειπὼν Θεὸς· Γενηθήτω τὸ φῶς, (6 строфа).

Что сказал Бог: «Да будет свет»[92].

В тексте кондака можно найти явные аллюзии и реминисценции из молитв освящения Церкви, особенно в 18 строфе.

Кондак на освящение Софии (18 строфа).

Διαφύλαξον τοῦτον τὸν οἶκον. ἓως τῆς συντελείας τοῦ κόσμου[93]

Cохрани же сей дом * до скончания мира.

Сравним эту фразу со словами из второй молитвы на освящение алтаря и храма :

Φύλαξον αὐτὸν ἕως τῆς συντελείας τοῦ αἰῶνος ἀσάλευτον [94]

Сохрани его до скончания века неколебима

Кондак на освящение Софии (18 строфа).

Εἰς αὐτὸν δὲ σοὶ ὀφθαλμοὶ προσεχέτωσαν πάντοτε[95].

На него да всегда взирают очи Твои.

Вторая молитва на освящение храма:

Εἰς τὸ εῖναι ὀφθαλμούς σου ἀνεωγμένους ἐπ αὐτὸν ἡμέρας καὶ νυκτὸς

Во еже быти очам Твоим отверстым на него день и нощь[96].

Кроме того, типология Моисея и Веселила (см. выше, строфа 12) возможно восходит к следующим словам из той же молитвы на освящение: «Моисею повеление давый и подписание, и Веселиилу дух премудрости вложивый»[97]. Таким образом мы можем с достаточной долей уверенности судить, что по крайней мере вторая молитва на освящение уже существовала в VI в.

В «кондаке на освящение св. Софии» можно выявить «имперский хилиазм» — восприятие Ромейской империи, как некоего тысячелетнего царства Христова на земле. В нем встречаются следующие восторженные строки:

Ὡς τῶν ὅλων τῷ κράτει δεσπόζων εἰς τὰ ἴδια ἤλθεν ὁ κτίστης

καὶ ὡς ἴδιον τοῦτον παρελάβομεν

καὶ ναὸς γὰρ αυτῷ πρὸς κατοίκησιν προσέγκαινίζεται

οὐδὲ γὰρ ἄξιον τὸν βασιλέα

εὐτελὲς σπήλαιον ὑποδύεσθαι

Как царящий державой над всеми * во свой жребий явился Создатель

Как Владыку своего Его мы приняли,

и ему ведь храм в обитание * приуготовляется.

И недостойно * ведь для Владыки

В вертепе жалчайшем * быть сокрытому.

В известном смысле автору кондака изменяют чувство меры и такта. Он как будто забывает относительность храма как такового и слова первомученика диакона Стефана: «Всевышний не в рукотворных храмах живет», а равно и изречение апостола Павла: «Ибо не имеем здесь постоянного града, но ищем будущего» (Евр.13, 14). Кроме того, легкий оттенок презрения относительно «жалкой пещеры», недостойной Царя бросает тень на икономию, таинство Воплощения[98] Автор убежден, что таинство спасения достигло своего свершения в создании христианской Империи, соединившей в себе Царство и Священство, и упоен ее созерцанием. Для него – император – новый Веселиил, созидатель новой божественной скинии

Для него империя и ее главный храм, и средство всемирной, апостольской проповеди, и знамение грядущего Второго Пришествия:

Велий Божий дом есть сей * и благоразмерный , скажем и мы единодушно с Писанием,

Не одним лишь народа * собраньем, как древле он славится,

но во пределах * всея вселенной

препрославлен является * и досточестен.

Ведь к нему же стекаются * самовластно, не каким-то насильем,

но от всякого языка под небесами сущего, * сего ради и неверные * исповедуют с дерзновеньем,

что воистину там обитает Бог,

всех Жизнь и Воскресение[99].

Однако, этот фрагмент важен не только с идеологической, но и с историко-информативной точки зрения.

Во-первых, он свидетельствует о раннем почитании св. Софии не только в пределах империи, но и за ее границами. В качестве раннего влияния юстиниановой св. Софии на окружающие христианские народы следует вспомнить раннюю эфиопскую традицию.

В легенде эфиопского происхождения о встрече двух царей – Юстина, царя Рима и Калеба, царя Эфиопии, которые встретились в Иерусалиме и разделили между собой всю землю…» , св. София Константинопольская предстает хранилищем памяти об этом выдающемся событии: «об этом говорится в рукописях, хранящихся в св. Софии Константинопольской»[100]. С.А.Иванов в отличие от В.М.Лурье считает, что эта легенда начинается в VI веке[101].

Сам образ юстиниановой Софии оказал глубокое влияние на христианские народы, окружавшие Византийскую империю. В особенности это справедливо для Эфиопии

По мению американского исследователя Хелдмана, Аксум как новый церковный центр был выстроен царем Калебом в VI в. Аксумский кафедральный собор св. Сиона – это новый Храм, сооруженный ради Ковчега Завета, подобно храму Соломона и потому он выражает ту же самую идеологию, что и современные ему церкви св. Полиевкта и св. Софии Константинопольской[102]. Сам Хелдман не видит прямых связей между Аксумским и Константинопольскими соборами, хотя и прослеживает общие для них источники — церкви в Тире и Иерусалиме, однако В.М. Лурье придерживается несколько иной точки зрения и учитывает возможность того, что св. София могла быть «контрагентом» Аксумского собора[103]. Кроме того, в шестидесятые-восьмидесятые годы влияние храма св. Софии распространяется на Армению и Грузию, и храм святой Софии вместе с церковью святого Сиона становится архетипом для армянских и грузинских Сионов.

Далее, остановимся на следующих словах икоса

Ведь к нему же стекаются * самовластно, не каким-то насильем,

но от всякого языка под небесами сущего, * сего ради и неверные * исповедуют с дерзновеньем,

что воистину там обитает Бог,

всех Жизнь и Воскресение[104].

Эти слова трудно интерпретировать иначе, чем свидетельство того, что представители варварских нехристианских народов, приходя в храм св. Софии, приобщались к христианской вере. К этому склоняет и параллель с предыдущим икосом:

Всеми это прославлено место, * что зовется именем Бога * говорилось о храме этом,

И в него весь Израиль гонимый стекался

Подзаконным бичом собираемый

И в нем приносили они * начатки плодов своих[105].

От времени Юстина и Юстиниана сохранились свидетельства о крещении варварских вождей в Константинополе. Так Феофан Исповедник сообщает, что Юстин окрестил в 522 году абхазского царя Тзата (или Тзатхия):

В том же году Тзатий, царь лазов, отложившись от персидского царства, когда царствовал Кавад и до того любил Тзатия, что сделал его царем лазов, пришел к Юстину в Византий (т.е. в Константинополь) и попросил императора сделать его христианином и провозгласить царем лазов. Император же, приняв его с радостью, просветил его и провозгласил своим сыном[106].

Около 527 года в Константинополе был крещен король герулов по имени Греп:

В то же самое время притек к ромеям король герулов по имени Греп. И он пришел в Византий со своей дружиной и поклонился царю Юстиниану и попросил, чтобы тот сделал его христианином. И он был окрещен во время святых Богоявлений. А восприемником его стал сам император Юстиниан. И были просвещены были с ним и его приближенные (буквально – сенаторы, συγκλητικοί) и двенадцать его родственником.[107].

В это самое время (527) князь гуннов вблизи Боспора по имени Грод притек к тому же самому царю. И он пришел в Константинополь, и просветился [крещением]. Его принял в крещении сам царь и весьма одарив, отпустил его в свою страну охранять Ромейские пределы и Боспор.

Однако, помимо этих случаев за двадцатые годы, в источниках почти нет указаний указаний на крещение варварских вождей (и вообще выдающихся варваров) в столице за тридцатые-пятидесятые годы.

У нас есть по сути дела лишь одно несколько неясное свидетельство от 540 года:

И пришли гунны, грабя вплоть до Фракии. И вышли навстречу им стратилат Констаниол и Годила и стратилат Иллирика Аскум, гунн, которого восприял во святом крещении царь Юстиниан[108] У Иоанна Малалы это известие относится к 528 г., однако Феофан относит его к 540 году, перед сообщением о взятии Антиохии[109]. Cложность состоит в том, что мы не знаем, когда был крещен Аскум, скорее всего это произошло после августа 527 г., поскольку Юстиниан называется царем и не содержится оговорки типа «когда еще не был царем». Личная форма аориста ™δšξατο как бы может подразумевать относительно недавний характер крещения Аскума по отношению к нашествию гуннов, однако это предположение несколько гипотетично. Лишь в силу того, что в источниках отсутствует свидетельство о крещение Аскума в двадцатые годы, можно предположить, что он был крещен в тридцатые годы VI в.

Перед нами открываются две возможности. Либо автору кондака «На освящение святой Софии» были известны случаи крещения выдающихся вождей или варваров в св. Софии за тридцатые-пятидесятые годы VI в., неизвестные нам, либо он припоминает крещение Цатия, Грода и Грепа в двадцатые годы, соединяя историю прежней базилики Аркадия-Феодосия со славой нового храма.

Кондак дает многое не только для истории экфразы, но и для истории восприятия св. Софии, в особенности в середине VI в

Во-первых, автор кондака обращает внимание на техническое совершенство храма и на уровень архитектурной мысли, вложенный в него.

Τεχνικὴν ἅπασαν ὑπερανέχον

ἐπιστήμην ἀνθρωπινὸν ἐν τοιςς δώμασιν[110].

Все искусство превосходящий

Человеческую науку о зданиях.

И здесь он пересекается с Прокопием Кесарийским:

Анфемий из Тралл, в искусстве так называемой механики и строительства самый знаменитый не только из числа своих современников, но даже из тех, кто жил задолго до него, служил рвению императора, организуя порядок работ мастеров, подготовляя заранее нужные в будущем изображения.

Сравнивая кондак с сугитой, нельзя, однако, не отметить, что в отличие от сирийского гимна, в константинопольском не упоминаются имена архитекторов. Может быть, это связано с желанием автора кондака подчеркнуть значение императора, как организатора строительства собора.

Далее, автор отмечает обилие света во святой Софии

Οὐ γὰρ διασθητὴν τοῦ φωτὸς λαμπηδόνα προίσχεται

ἀλλὰ τὸν ἥλιον τῆς ἀληθείας

θεικῶς λάμποντα φέρει ἄδυτον.

Καὶ τὸν λόγον τοῦ πνεύματος ταῖς ἄκτισι περιλάμπεται

ἐν ἡμέρᾳ καὶ νυκτὶ εὐπρεπῶς, δι᾿ ὡςν τὰ ὄμματα καταυγάζει

τῆς διάνοιας

ὅ εἰπὼν θεός. Γενηθήτω τὸ φῶς

Не чувственную ведь лампаду *он являет светящую,

но само истины являет солнце

и Слово освещается лучами Духа,

Днем и ночью благочинно, имиже просвещает очи разума.

Ведь сказал Бог: Да будет свет.

Эти слова находят частичное соответствие в тексте Прокопия Кесарийского «О постройках»:

«Он весь во всех своих частях, в надлежащей мере являясь более пышным, чем обычно, и более гармоничным, чем можно ожидать от такой громады, наполнен светом и лучами солнца. 30. Можно было бы сказать, что место это не извне освещается солнцем, но что блеск рождается в нем самом: такое количество света распространяется в этом храме»[111].

Однако, мысль автора кондака гораздо глубже метафор Прокопия: поэт обращается к мистике света и к идее воплощающегося Логоса, Который лучами Святого Духа просвещает человечество и творит его заново, подобно тому, как в первый день творения Он изрек: «Да будет свет» (Быт. 1, 3). Построение храма Софии, как отмечали выше, является «празднованием пришествия Бога Слова во плоти» и поэтому применение вышеназванных концептов к храму более чем уместно.

Тема света присутствует также в сугите, посвященной построению Софии Эдесской.

Приглаженный и белый сияет он так,

Что собирает как солнце в себя он свет.

В эдесской сугите присутствует та же мысль, что и в трактате Прокопия Кесарийского: храм становится вместилищем солнца и свет рождается в нем самом. Вероятно, этот образ связан с архетипом Небесной Скинии, которую осеняет светоносное облако, а также Небесного Иерусалима, в котором неикогда не бывает ночи.

Автор кондака также обращает внимание на гармоничность пропорций св. Софии.

Μέγας ὁ τοῦ Θεοῦ ἐστιν οὓτος καὶ εὔμήκης ὁ οἶκος

ἐροῦμεν καὶ ἡμεῖς τῇ γράφῃ ὁμοφονῶς[112]

Велик Божий есть сей * и благоразмерный дом * скажем и мы с Писанием единогласно.

В этом он также созвучен Прокопию Кесарийскому:

Его длина и ширина так гармонично согласованы, что его вообще нельзя назвать ни очень длинным, ни сверх меры широким[113].

Однако, как нам кажется, высказывание автора гораздо глубже, чем просто банальное восхищение архитектурными пропорциями. Следует отметить, что между скинией и ее святынями, Соломоновым храмом и св. Софией Константинопольской существуют глубинные числовые связи. Если мы будем измерять первоначальную длину, ширину и высоту св. Софии (соответственно 77 м., 71, 7 м., 46 м. в простых локтях (46,8 см.)[114], то в результате получается соответственно 165, 153 и 100 простых локтей. За исключением ширины эти числа кратны пяти, как двор скинии ( длина -100, ширина — 50 и высота 5 локтей) и храм Соломона ( соответственно — 60, 20 и 30 локтей). Далее, между длиной ковчега завета (2,5 локтей) и его высотой (1,5 локтей) – то же самое пропорциональное соотношение, что и между длиной и первоначальной высотой св. Софии – 1,6. Наконец, соотношение между длиной и шириной св. Софии почти соответствует соотношению ширины и высоты в ковчеге завета (и то, и другое – 1, 5 м.)

Возможно, с этой общностью чисел и пропорций связаны слова из 15 строфы кондака, тем более, что его автор отсылает нас к Священному Писанию (скажем и мы с Писанием единодушно)

В завершении нашего экскурса рассмотрим свидетельства кондака в связи с вопросом о возможных жертвоприношениях животных при освящении храма св. Софии, поднятым в статье В.М. Лурье «Из Иерусалима в Аксум через храм Соломона»[115]. В.М.Лурье утверждает, что т.н. матал — обычай приносить в жертву животных у некоторых христианских народов (армян, грузин) является не маргинальным, а восходящим к византийской и, глубже, к раннехристианской архаике и вплоть до Трулльского собора (692 г.) он был общепринятым во всей Византийской империи и шире во всей христианской ойкумене и в конечном счете происходит из Давидо-Соломоновой традиции. В доказательство своей точки зрения Лурье приводит определенный литургический материал, правда, взятый из достаточно маргинальных и противоречивых традиций, прежде всего – монофизитских[116]. Единственный серьезный документ из Константинопольской традиции – «Повествование об освящении св. Софии», в котором рассказывается, что 22 декабря перед освящением храма Юстиниан заклал (ἔθυσεν) волов 1000, овец 6000 и оленей 600 и свиней 1000, кур и петухов по десять тысяч и подал нуждающимся три тысячи модиев хлеба[117].

Не вдаваясь в вопрос о сложных и неоднозначных исторических и литургических фактах, которые допускают двоякую интрепретацию[118], хотелось бы во-первых, отметить, что заклание 1000 свиней, описанное в «Повествовании об освящении св. Софии», вряд ли вписывается в ветхозаветные образцы, к тому же глагол θύω как известно, означает не только «приносить в жертву», но и просто «закалывать», как в новозаветном койнэ, так и в византийском греческом. [119]. Подозрительна также дата -22 декабря, которая приходится на постные предрождественские дни.

Материал кондака также не подтверждает гипотезу Лурье о принесении в жертву животных во время освящения св. Софии, поскольку в нем проводится отчетливая оппозиция между кровавыми жертвами эпохи Соломона и бескровными – в жизни Церкви, в т.ч. во время Юстиниана.

Νοητῶς αἱ θυσίαι ἐνταῦθα ἐν τῷ πνεύματι καὶ ἀληθείᾳ οὐκ ἐν κνίσσαις καπνῶν καὶ

αἷμάτων ῥοαῖς

ἀνενδότως Θεῷ εἰς ὀσμην εὐωδίας προσάγονται

προσευχῶν δάκρυα μετ̓ εὐλαβείας

Καὶ ψαλμῶν ἄσματα πρὸς κατάνυξιν

Духовно жертвы тамо в Духе и истине, не в курениях дыма и кровей течении

Неложно Богу в воню благоухания приносятся

слезы моления * с благоговением

и псалмов песнопения * к сокрушением

Cр. также

Κιβωτὸς πανέντιμος, θυσία δὲ ἀναίμακτος

Кивот всечестной, жертва бескровная.

Впервые это наблюдение сделал еще Дагрон.[120]. Возражая ему, Лурье считает что здесь противоречия нет: кондак описывает чинопоследование 562 года, а если во втором освящении жертвоприношения животных не было (не было вообще или не было в таких масштабах, то это не мешало ему быть при первом)[121]. Подобное возражение выглядит явно неубедительным, поскольку оба освящения произошли в правление одного и того же императора – св.Юстиниана, известного своим редким постоянством в защите православия и достаточной стабильности в его понимании. Сам Юстиниан был настроен достаточно антииудейски, чтобы допустить такой ветхозаветный реликт[122]. И даже в том случае, если это – раннехристианский реликт (что сомнительно), то имп. Юстиниан не был расположен поддерживать раннехристианскую архаику (брачное состояние епископов, агапы и т.д.)[123]. Тем менее было бы у него склонности исполнять столь сомнительный обычай при освящении главного храма империи.

Кроме того, чин освящения достаточно стабилен сам по себе и нужны были серьезные литургические реформы для того, чтобы его столь кардинально изменить. Между тем, у нас нет никаких известий о столь значительных литургических преобразованиях между 537 и 562 годами. Наконец, упоминание в Сказании имени патриарха Евтихия , который был патриархом как раз в 562 году, когда явно никаких жертвоприношений не было, также свидетельствует скорее против подобной практики.

На чем же все-таки основано сообщение Сказания? Скорее всего,на реальном факте богатых мясных раздач, которые автором были переосмыслены как жертвоприношения в возвышенном поэтически-архаизаторском духе, что вообще характерно для византийской литературы[124]. Другое дело, что само переосмысление этих обильных заколений как диких, так и домашних животных в духе жертвоприношений, естественно работает в пользу связей с Давидо-Соломоновой традицией.

Подведем итоги.

Данный гимнографический текст является достаточно важным и информативным источником для общественной истории Византии. В нем содержатся отклики на актуальные события середины VI в. Вместе с похвалами в адрес Юстиниана можно между строк выявить некоторые критические настроения: автор существенно занижает статус императора и неодобрительно отзывается о принуждении в религиозных делах.
В «кондаке на освящение св. Софии» можно выявить «имперский хилиазм» — восприятие Ромейской империи, как некоего тысячелетнего царства Христова на земле.
В кондаке отчетливо прослеживается идея миссии, связанная с эсхатологическими мотивами. Упоминание о представителях разных народов, добровольно притекающих в храм, может содержать намек на крещение варварских царей и вождей либо в двадцатые годы VI в. в прежней базилике св. Софии, либо в тридцатые-пятидесятые годы — в храме, построенном св. Юстинианом.
Кондак имеет целый ряд пересечений с трактатом Прокопия Кесарийского «О постройках», но более глубоко трактует целый ряд общих топосов – освещенность храма, гармоничность его пропорций и т.д.
В кондаке можно выделить целый ряд богослужебных реминисценций, связанных с чином освящения храма.
Текст кондака опровергает теорию Лурье о возможности принесения императором Юстинианом жертв во время освящения св. Софии.

ПРИЛОЖЕНИЕ Ι

КАНОН СВ. ИМПЕРАТОРУ КОНСТАНТИНУ.

Песнь 1. Воспою Тебе, Господи Боже мой.

Тебе, царствующему над веками,

и поставляющему царей

неизреченной мудростью

победную вопием

жизнодателю Богу песнь.

Признал ты царя нетленного

земные скиптры

твоей даровавшего руке

и стал ты послушливым

служителем, Константине, Христа.

Древле победу крестом

даровавший на варваров

своему Константину

Сам же нашему царю

И ныне помоги.

Богородичен.

Плотью ставшего Бога Слова

и явившегося ради нас,

Святая Дево,

неизреченно родила

выше слова и разума.

Песнь 3. Луг сильных изнеможе

Оружье

Царю, Ты показал

Твоему Константину, креста победный знак

варварской прелести

истребителем его соделав

Ты познал

Крестом ограждаемый,

Константине, распятого непобедимое,

и царствия скиптры

просветил благочестием.

Подобно

как крестовидными дланями

в Синае Амалика чужеземца Ты обратил

так вернейшему тиранов

покори, Христе, царю

Богородичен.

Текшая

перед тобою смерть

стала, пораженная Тобою Рожденным, всенепорочная,

сего ради начатком

Тебя именуем бессмертия.

Седален. Премудрость Слова.

Чувства устремив к небесам,

и звезд красоте научившийся,

и сим посвященный

в познанье всех Господа

Креста же сияло

посредине оружие,

Предначертывая этим

Побеждать и державствовать.

Сего ради души Твоей

Ты отверзл cвои очи

Прочел надписание

и научился образу,

Константине всечестне.

Моли Христа Бога-Слова

даровати грехов оставление.

Иной. Глас 8. Скоро предвари..

Благочестная память твоя,

явившаяся нам,

просвещает пределы днесь

светом богопознания.

Константине богоприятне,

ибо ты благочестен

средь царей показался,

сохранив законы

Царя Небесного

посему Твоими молитвами

нас искушений избави.

Песнь 4.

Покрыла Твоя добродетель небеса

и земля исполнена славы Твоей, Христе,

посему глаголем верою:

Слава силе Твоей.

Главу Твою боговенчанну воспеваем

из всех царей наземных справедливейший,

православья утверждение,

достойный вышнего царствия.

Царствие Твое, преславне, украсили

справедливость, и кротость, и сострадание,

православье, сияющее,

сего ради вечнует память твоя. Р

Раболепно вечному царствующему

багряницу и скиптры, Константине, Христу,

подчинил, говоря:

«Слава силе Твоей, Господи»



+ΜΓ 5

На нечестивцев скиптродержащих и богоборных, Христе,

споборствуй царю нашему боговенчанномую.

На крест Твой ведь он надеется,

стяжав его себе в помощники.

Богородичен.

Херувимов чины превзошедшая

и Бога на объятьях носимого

не бесплотна носившая,

радуйся, Богородице безневестная.

Песнь 5. Возсиявый свет.

Над единоплеменным

народом от Бога царствуя,

венчавшему Ты вопиял?

Слава Тебе, Слава Тебе,

Иисусе,Сыне Божий».

Светло багряницею

и венцем воссиял.

Верою и надеждой

более просиял

и любовью Христовой, славне.

Превознесенную бровь

покори, Спасе,

верой вопиющим:

слава Тебе, слава Тебе.

Богородичен.

Ангельский глас

творение немолчно

Тебе приносит, Дево.

Радуйся, Матерь вопиющая:

«Иисусе, Сыне Божий».

Песнь 6. Возопи, прообразуяй.

Боговенчанне.

благочестивым помыслом управляемый

и мужески

ты страстей самодержцем являешься

праведностию

Ты от Бога

восприяв скиптры Царствия

и державу

даровавшему себя подчинил,

и подданным

Константине, Христа, ты нареклся.

Помощи

земная надежда исчезает,

но единый

державный и властитель. восстани.

и буди помощник

народ Твой, Христе, избавляющий.

Богородичен.

Мы молимся,

за молебников Твоих, Непорочная,

Всесвятая,

умоли от Тебя воплощенного,

ибо Тебя и единую

мы Защитницу нашу ведаем.

Кондак. Подобен. Дева днесь

Ева ныне любовию

Христово древо являет,

к самому славному

Креста памятнику

всех иудеев собирает.

Только Иуда

Крест извлекает,

ибо ради нас явилось великое знаменье,

Икос

Ныне мы царицу да воспоем

пророка слова взыскавшую

«на кедре и сосне, и на кипарисе»

Любовию сему она последовала

и всем показала

иудеев готовящихся

оправданье явить народам великое,

иудеями скрытое

сие показала она

сего ради всем победительное явилось

великое знамение.

Песнь 7. Авраамстии иногда…

Божьим домостроительством

над единоплеменным родом

посчитавший царствие,

Константине, ты изрек:

«Отцев наших, Боже,

благословен еси».

Вооружившись крестом

на варваров, владыко,

победоносцем нареклся

Константине славне,

«Благословен еси,» — вопия —

«Едине благодетелю».

Как царь крестоносный

и христослужитель, владыко,

к апостолам сопричислился

Константине славне,

«Благословен еси,» — вопия —

«Едине благодетелю».

Смешавший с состраданием

мужество души твоей,

К подданным милостивейший,

врагам страшнейший,

и царь истинный делами показался.

Sin Gr. 637 addit.

Боговенчанному, Христе

и царю вернейшему

на варваров

победы даруй,

да тебе вопием:

Отцев Боже…

Богородичен.

В неопальной купине

и сиянье росоносном

Ты прообразовалась,

Матерь безмужняя,

неизреченно родившая

воплощенного Бога,

чистая, благословенная.

Песнь 8. На кресте.

Тебе, победотворящий

явилось, владыко,

сокровенное под землею

на высоте блистая

оружие животворящего Креста

его же славословим во веки.

Ты богоподобающе

креста святилище

и воскресения Христова

устрояя, вопиял

все превозносим Христа

Бога нашего во веки.

Покажи победителем

и победоносцем

на варваров нечестивых

Христе, владыку

Да всегда поем Тебя, Спасе,

Бога нашего во веки.

Песнь 9. Невместимого Бога.

Твою главу благоволения,

Константине славне,

oружием венчал

и царства скиптры

креста оружием удержал ты.

Христос воспринял

служителя благочестивейшего.

Служителям Авраама равночисленным,

Константине славне,

против прелести выстроил

защитников Троицы,

Сына Единосущного

и Духа Отцу

проповедающих Единое Божество.

Как Константину древле

крестом твоим ниспроверг

варваров оплоты,

Им врагов Креста твоего

И ныне царю боговенчанному

Державной рукой Твоею

Спасе, покори.

ПРИЛОЖЕНИЕ ΙΙ

ПОСЛЕДОВАНИЕ В ПАМЯТЬ СВ. НИКИФОРА. 11 ДЕКАБРЯ

по списку БАН Греч. 12. (XII-XIII в.). Л. 4-6.

ПУБЛИКАЦИЯ СЛУЖБЫ НИКИФОРУ И ЕЕ ПЕРЕВОД.

До сих пор была известна только одна рукопись Великая Лавра 121, по которой служба была издана в начале ХХ в[125]. . Исследователи не знали о существовании еще одной рукописи, хранящейся в библиотеке Академии Наук БАН Греч. 12. (XII-XIII в.). Л. 4-6. К сожалению, плохо сохранилась 9 песнь и несколько повреждены стихиры в началею Нам кажется умеcтным ее опубликовать.

Публикация службы имп Никифору по списку БАН Греч. 12. (XII-XIII в.). Л. 4-6.

Ακολουθία ͅτοῦ ἀγίου Νικηφόρου.

Στιχῆρα. Εἰς τὸ Κύριε ἐκήκραξα

..βραχυτάτου οὐρανίου

ἠλλάξω νίκην

καὶ πόλιν μένουσαν

γέρα καὶ στέφη

ζωῆς ἀκήρατα,

μάκαρ, δεξάμενος

ἐκ οὑς παράδεισον

ὅθεν οἰκεῖς

νίκης ἐνδιαίτημα

μαρτύρων συσκηνὴ.

Κλίμαξ ἀπὸ γῆς ἀνάγουσα

τῶν χαμερπῶν προκοπῶν

ἡ σφαγή σου γεγενηται

πρὸς μαρτύρων ὕψωμα

καὶ ἀθανάτου εὐ.

Καταγελᾶται γὰρ ὁ δίκαιος

πλὴν ἐν ὀλίγῳ ἐν ἐξαισίῳ

φαυλὸς ἐλέγχεται,

τῷ θανάτῳ ἄδικον δικὴν διδοὺς

ὅθεν σὺ τῆς κρείττονος νίκης τετύχηκες

ῶ τοῦ παραδόξου θαύματος

ἡ ἱερὰ κεφαλὴ

ἡ ἀγγέλοις αἰδέσιμος

ὄψις ὑποσκίμποδι

ἐκριφεῖσα ἐπαίζετο

καὶ πλείων εἶχεν

…..ἀπόνοια

ἀνδρὸς δικαίου τὲ γνώμη βάρβαρος

ὦ τῶν κριμάτων σου

τῶν … παρῶν Κύριε,

οῖς καὶ ζωὴν εἶξας

ὁ θεράπων σου κεκληρονόμηκεν.

Ἕτερα στιχήρα

Ἦχος πλάγιος β, Πρὸς τριήμερος

Βασιλεῖον τὸ φρόνημα

ἐκ βρέφους κεκτήμενος σαρκὸς

τὰς κινήσεις καθυπέταξας τῷ νῷ

καὶ βασιλεὺς κατ᾿ ἄμφω

τῇ κλήσει φερωνύμως

σὺ, Νικήφορε, ἐχρημάτισας.

ὅμοιον

Ἑώας ἐξανάτειλας

λαμπτὴρ φωτοειδὴς τηλαυγῶς

ἐνάστραπτων

ἐστεμμένος εὐπρέπως

τῶν ἀρετῶν τῷ κύκλῳ

καὶ φῶς ἐνθέου βίου

βασιλικῶς ἀναβαλλόμενος

Δαιμονίων και βαρβάρων σε

τὰ στίφη κατεπλάγησαν

ἐσήκοτα

ὡς φέγγος ἀστραπῆς

δι᾿ ὅπλων τῶν ἐνθέων·

ἐξῆλθες διάκοψας

σὺ ἐν ἐκστάσει κεφαλὰς

Κονδάκιον Ηχος β´. Πρὸς τὸ τὰ ἄνω ζητῶν.

Τὰς νίκας στηφθεὶς

τῆς νίκης ὡς ἐπώνυμος

καὶ βαρβάρων ὄφρυν

καὶ θράσος ἐταπείνωσας

τροπαιοῦχος ἄριστος θεσπέσιε,

κατ᾿ ἐχθρῶν χρηματίσας

Διὰ τοῦτο σε οἱ πιστοὶ αἰτούμεθα

μὴ παύσει πρεσβεύων

ὑπὸ πάντων ἡμῶν.

Ὁ οἶκος.

Τίς ἐξισχύσει τὰς ἀριστείας

ἐξειπεῖν τῶν σῶν πόνων

οὕς ἐν βίῳ παρόντι

ἐτελέσας, μακάριε,

πρὸς τοὺς ἀθεοὺς Ἰσμαηλίτας

κατὰ κράτος τὰ τούτων συγκόπτων στίφη

Καὶ τοὺς πιστοὺς ἐξαιρούμενος

τῆς τούτων πικρὰς δεινῆς αἰχμαλωσίας

ὑποσπόνδους αὐτοὺς ἐργαζόμενος

τοῖς πόθῳ Χριστὸν δοξάζουσι

καὶ τὴν σὴν ἐκτελοῦσι πανήγυριν

μὴ παύσῃ πρεσβεύων.

Ο κανὼν φέρων ἀκροστιχίδα τὴνδε Χρέους ἀμοιβὴν τὸν δὲ σοι πλέκω κρότον

Ωδὴ α´. ἦχος πλάγιος δ´ ἁρματηλάτην Φαραὼ

Χειρὶ με σῇ, παντοδύναμε Δέσποτα,

ἴθυνον πρὸ̀ς ἀρετὴν,

τοὺ δὲ νοὸς κόρας

φώτισον καὶ γνῶσιν μοὶ

παράσχου τῷ οἰκέτῃ σου

ἐπαξίως ὑμνῆσαι

θεράποντά σου τὸν μέγιστον

τὸν ἐν βασιλεῦσιν ἀοίδιμον.

Ρήμασι θείοις τοῦ Σωτήρος, πάνσοφε,

ἀκολουθῶν εὐπειθῶς

τὸν ζωτικον νόμον

τούτου διετήρησας,

πενήτων προμηθούμενος,

καὶ νηστείαις σχολάζων,

καὶ προσευχαῖς, δἰ ὧν γέγονας

σκεῦος· τίμιον τῷ Δεσπότῃ σου.

Εν τῇ ὁδῷ τῶν ἐντολῶν σου ἔδραμεν

ο σὸς οἰκέτης, Χριστὲ

διὰ τὸν σὸν πόθον

βασιλεὺς ὁ κράτιστος,

τῆς νίκης φερώνυμος,

καὶ τὸν βίον λαμπρύνας

ταῖς ἀρεταῖς καταγωγιον

Πνεύματος τοῦ Θείου γεγένηται

Ολοκληροτάτη προθυμίᾳ σου, πάναγνε,

τοῦ σου Ὑιοῦ καὶ Θεοῦ

τοὺς σωστικοὺς τρίβους

θεοφρόνως ἤνυσεν

ὁ γνήσιος θεράπων σου

δυσμενεῖς κατὰ κράτος

τοὺς ἀοράτους τροπούμενος

καὶ τοὺς ὁρατοὺς συμμαιχ́ᾳ σου

Ωδὴ γ´Ὁ στερέωσας κατ᾿ ἀρχὰς

Ὑπερνηξάμενος, σοφὲ,

τὸ πέλαγος τούτου βίου

ἀχειμάστως εἰς πανεύδιον ὅρμον

τὰ ἀγώγημα καλὰ

ἐν λίμνῃ εἰσήνεγκας

τῆς ευπορίας ὄλκον (ὄλβον)

ἐν οὐρανοῖς τὸν ἀσύλητον.

Σὺν ταῖς μαρτύρων εὑρηκὼς

χωρείαις τὴν κατοικίαν

ὡς ἐπόθεις περιῶν ἐν τῷ βίῳ,

θεοφόρε, καὶ Θεὸς

πληρῶν τὸ βούλημα

χερσὶ γὰρ μιαιφόνων (μιαιφόνοις)

τελιεωθεῖναι σε εἴασεν.

Απὸ νεότητος τὸν σὸν,

Θεομακάριστον ὑιὸν

ἀποσμήξας προσευχαῖς καὶ μελεταῖς

ἀγρυπνίαις τὲ πολλαῖς

καὶ ὁλονύκτοις στάσεσιν

χάριν θέοθεν εὑρεν

τῶν ἰαμάτων ἀνέκλειπτον

Ωδὴ δ Σύ μου, Χριστε,

Ὁ τοῦ Χριστοῦ πόθος τε προσανεπτέρωσε

διὰ βίου

πρὸς τὰ ὑπερκόσμια

ἀναδραμεῖν καὶ δι᾿ ἀρετῆς

πρὸς ὑψηλωτάτην

ἀνενεχθῆναι ἀκρώρειαν,

θεόφρον Νικηφόρε,

καθορᾶν τοῦ Σωτῆρος

τὸ ἀμήχανον κάλλος καὶ ἄρρητον.

Ἴσχυν τὴν σὴν

ἔχων ὁ κράτιστος, Κύριε,

βασιλεὺς σου,

ἔθνη τὰ ὰλλόφυλα

Ἀγαρηνῶν ἄρδην καθαιρῶν

πόλεις ὑποφόρους

τελεῖν Ῥωμαίοις ὑπέταξε.

τῇ σῇ γὰρ συνεργείᾳ

θεοφρόνως ἐβόα·

τῇ δυνάμει σου δόξα , Κύριε.

Βάθος τῶν σῶν

Σῶτερ, κριμάτων καὶ ἄβυσσον

τῆς προνοίας τίς ἐξερευνήσειεν

ὅπως τὸν σὸν λάτριν ἐν χερσίν

εἴασας τεθνᾶναι

μιαιφονόντων ἐν σκότει τε

πιστῶς δεδουλευκότα

καὶ θερμῶς σοὶ βοῶντα

τῇ δυνάμει σου δόξα , Κύριε.

Ἡ κραταιὰ

τῶν εὐσεβούντων ἀντίληψις

βασιλέων

πάντων τὸ κραταίωμα,

σὺ ἀληθῶς, ἄχραντε σεμνη,

ὄντως ἀνεδείχθης

διὸ καὶ νῦν ὁ θεραπὼν σου

πρὸς ὕψος ἀνηνέχθη

ἀρετῆς συνεργόν σε

κεκτημένος καὶ στηριγμα ἄσειστον

῏

Ωιδὴ ε´ Ἵνα τί με ἀπώσω

Νυσταγμὸν ἀμελείας

πάνσοφε, βλεφαρῶν καὶ ὕπνον ἀπήλασας

ἐκ τῶν ὀφθαλμῶν σου

ἐγρηγόρευσι θείαις καλλόμενος,

ὅθεν πρὸς ἑσπέραν

τῆς ἐκδημίας ἀνεφάνης

ἱερώτατον θῦμα τῷ Κτίστῃ σου.

Τὸν τὰ πάντα ὁρῶντα,

ἔνδοξε, μιμούμενος,

πρᾶος γέγονας

φοιτητὴς ὡς τούτου

συμπαθής, ἐλεήμων καὶ μέτριος

ὅθεν καὶ τὸν πλούτον

τοῖς ἐνδεήσι δαψιλεύ́ων

τὸν ἀκήρατον ὄλβον κεκλήρωσαι.

Ο πιστός σου οἰκέτης,

Σῶτερ, σου τοῖ͂ λόγοις ἐ̓πόμενος ἄριστα

ὡς τιθεμένους

οὐκ ἐρίζων, οὐκ ἀνταμυνόμενος,

ἀλλὰ θέλων μᾶλλον τυθῆναι

ἠ παραθῦσαι μαρτυρικῶς

ὑπ αὐτῶ͂ν σφαγιάζεσθαι.

Νομοδότην τεκούσα

Λόγον μεγάλης βουλῆς τὲ τὸν Ἄγγελον

τοῦ Πατρὸς, Παρθένε,

πρὸς αὐτὸν παρρησίαν ὡς ἔχουσα,

μητρικὴν, ἐγένου τῶ βασιλεῖ καὶ οἰκέτῃ σου

πρέσβυς και μεσίτης σωτήριος.

Ωδ Σ. Ἰλάσθητι με..

Δαιμόνων τοὺς πειρασμοὺς

καὶ ἡδονῶν ὑπεκκαύματα

τῆς ἐγκρατεία

τελείως ἐξέκλινας,

καὶ σῶμα ἐνέκρωσας

τῶν παθῶν εὐνάσας

τὰ ἠδήματα, θεόπνευστε.

Ἐγένου χωρητικὸν

δοχεῖον

ὡς τοῦ Πνεύματος

δι᾿ ἐμμελείας σαυτὸν καθαρὰς, πανόλβιε,

καὶ χάριν ἀπείληφας

παρ᾿ αὐτοῦ πλουσίως

θεραπεύειν τὰ νοσήματα

Σοφίᾳ πνευματικῇ

ῥυθμήσας ὅλον τὸν βίον σου

τὸ φρόνημα τῆς σαρκὸς

τῷ νῷ͂ καθυπέταξας

πρὸς ὕψος μετέωρον·

ὅθεν ἀνηνήχθης

ἀπαθείᾳ σου.

Ωδ ζ. Θείου συγκαταβάσεως

Ιδεῖν ἐφιέμενος

Θεοῦ τὴν δόξαν

εὐσεβοφρόνως, σοφέ,

τὰς αὐτοῦ διατάξεις

φυλάττων ὤφθης

παντοδαπαῖς ἀρεταῖς

κεκοσμημένος

διὸ ται ἐκραύγαζες

εὐλογητὸς ὁ Θεὸς…

Πυρούμενος, πάνσοφε,

τῷ θείῳ φίλτρῳ

τῷ τοῦ Σωτήρος Χριστοῦ

τοὺς ἐδέμους αὐτοῦ παστάδας

προθύμῳ γνώμῃ

τετήρηκας.

Διὸ καὶ ψάλλεις εὐσεβῶς

Χριστῷ παριστάμενος

εὐλογητὸς ὁ Θεὸς

Λαοῦ τοῦ θεοφρόνος

ποιμὴν ἐγένου

ἐγχειρισθεὶς πρὸς Χριστοῦ

βασιλείας τὰ σκήπτρα

καὶ ἐκτακήσας

ψυχὰς πενητῶν σαφῶς

πείνῃ καὶ δίψῃ

λιπαίνων ἐκραύγαζες

εὐλογητὸς ὁ Θεὸς

Εὑρῶν σέ βοήθειαν ἐν βίῳ

ὄντως ὁ θαυμαστὸς βασιλεὺς

τῇ πρὸς σου συμμαχίᾳ

δαιμόνων στίφη

κατετροπώσατο νῦν

καὶ ἀλλοφύλων τὰς φάλαγγας ὤλεσεν

Θεοκυῆτορ, βοῶν, εὐλογητὸς
Ωδ Η Ἑπταπλασίως

Κατὰ δαιμόνων ἔστησας

προφανῶς σου τὸ τρόπαιον

κατὰ βαρβάρων δυσμενῶν, πανάριστε,

θεόθεν γέρας εἴληφας

πρὸς τοῦ Σωτῆρος χαρὰν

σαφῶς, θαυματουργεῖν καὶ θεραπεύειν

τὰς νόσους

καὶ πνεύματα διώκων

τῶν πιστῶς ἐκβοώντων

λαὸς

Ὡς θαυμαστός εἶ, Κύριε,

καὶ μέγαλα τὰ ἔργα σου,

τὰ ἐν τοῖς ἁγίοις

ἐργασμένα πάντοτε,

ξηρὰ γὰρ κείμενα

….. σώρου λείψανα

μύρα ἰαμάτων κρουνίδων

βλυστάνει,

καθαίροντα πάθη

τῶν θερμῶς μελωδούντων

λαὸς, εὐλογεῖτε…

Κατὰ παθῶν, θεόληπτε,

βασιλεύσας, ἐκράτησας

πάσης ὀλεθρίου

τῶν παθῶν τάξεων

παθῶν τάξεω

καὶ σώματος ἐνέκρωσας

τὴν δὲ ψυχὴν ἐζώωσας

πράξεσιν ἀρίστοις

ὅθεν καὶ σὺν ἀγγέλοις

βοᾷς ἀδιαλέπτως

ἱερεῖς, εὐλογεῖτε·

Θ.Ῥάβδος ἰσχύος, πάναγνε,

ὁ ὑιὸς σου γεγένηται.

δούλῳ τῷ πιστῷ σου

βασιλεῖ θεόφρονι

ἐντεῦθεν ἀντιθαρρεῖται..

ἀνομούντων ἔθνη πολλὰ

καὶ δαιμονικὰς παρεμβολὰς

νῦν καθεῖλε

κραυγάζων ἀνενδότως

ἱερεῖς,

11 ДЕКАБРЯ. ПОСЛЕДОВАНИЕ ИМПЕРАТОРУ НИКИФОРУ

Стихиры на «Господи воззвах».

кратчайшего небесного

ты изменил победу

и град пребывающий

венцы и почести

жизни нетленные

блаженне, ты приял

от них же райское

где ты обитаешь,

победы обиталище,

мучеников скиния.

Лествица от земли идущая,

от стараний земных

стало твое убиение.

к высоте мучеников

и бессмертия блаженству.

Ибо осмеивается праведник,

но чрез время недолгое

скверный обличается

смертью право воздав неправедный долг.

посему ты стяжал победу прекрасную.

О преславнаго чудесе

священная глава

и ангелами чтимая,

как будто под ногами мяч

игралищем становится,

и больше творило

.людское безумье,

на мужа праведного мненье варваров

о судеб твоих

неведомых. Господи,

имиже жизнь получив,

служитель твой унаследовал.

Иная стихира

Глас 6. Подобен «Тридневен…»

Мышление царское

ты стяжал от младенчества,

и движения подчинил уму

и царем над обоими

призваньем тезоименнным

ты, Никифор, нарекся.

Подобен

От востока ты воссиял,

светильник световидный блистательно

сверкая,

увенчанный благолепно

венцом добродетелей,

и свет божественной жизни

испуская царственно.

Демонов и варваров

полки удивилися,

стоящаго,

как блистание молнии.

Чрез божественное оружье

исшел ты и отсекл

как в исступленьи главы.

Кондак. Глас 2. Подобен «Вышних ища

Венчанный победами,

победе тезоименитый,

и варваров гордость,

и дерзость смиряющий,

победоносец лучший, богословнейший,

на врагов предназначен.

Посему тебя просим все верные:

Не преставай молиться

за всех нас.

Икос.

Кто о подвигах может

О твоих нам поведать,

что свершил в этой жизни

ты, блаженный страдалец?

Ибо Измаильтян безбожных

изрубил ты своею мощью толпы.

И верных избавлял

от их горького ужасного плененья,

их сотворяя царству подвластными.

о любовью Христа прославляющих

и твое совершающих празднество

не преставай молиться.

Канон, несущих акростих «В ответ на долг тебе плету хвалу

Песнь 1. Глас 8. Колесницегонителя Фараона.

Рукою твоей меня Владыко к добродетели

направи, всесильне,

ума же мне очи

просвети, и знание

мне даруй рабу Твоему

воспевати достойно

служителя величайшего

Твоего, в царях преславного.

Спаса словам, всемудре,божественным

послушно последовал

Его закон жизни

ты сохранил.

О бедных ты заботился

и в посте подвизался

и в молениях, чрез это стал

ты сосудом избранным Владыки Твоего.

Стремился по пути Твоих заповедей

Твой служитель, Христе,

Твоей любви ради

царь был державнейший

победы тезоименный

и облиставшицй жизнью,

добродетелями обиталище,

ты явился Духа Божия.

Всецелым Твоим промышленьем, Всечистая,

Сына и Бога Твоего

пути спасительные

избрал богомудренно

служитель Твой истинный

лютых врагов силою

обратив невидимых

и видимых Твоим содействием.

Песнь 3. Утвердивый в начале

Мудре, переплыв,

сего жития море,

безбурно в тихую пристань,

и подвиги добрые

принес в пристанище,

жребий пути благого,

на небесах нерушимое

С мучениками обретя

обитель ликованья,

как возжелал жизнь перейдя,

богоносне и исполнил

Бог Твое воление

убийц бо руками

позволил тебе преставиться.

От юности твоея

богоблаженного сына

стяжав молитвами и заботами

бдениями же многими

и всенощными стояниями

благодать обрел от Бога

исцелений неоскудеваемое.

Тайноводствует чрез Тебя

лучшее и паче слова,

Богоматерь, верный Твой служитель,

тленное чрез Тебя

презрел он немедленно,

насладиться земных стремившийся.

Песнь 4. Ты моя крепость, Господи.

Христова любовь окрылила

чрез жизнь

к премирным

востечь и чрез добродетель

к вышней вознестися вершине

богомудре Никифоре,

созерцать Спасителя

неизреченную красоту и неизъяснимую.

Силу Твою,

имея сильнейший, Господи,

император Твой,

народы иноязычные,

Очистив агарянские

грады подвластными

Ромеям повелел стать?

твоим содействием,

вопиял богомудро:

«Слава силе Твоей, Господи.

Глубину Твоих

Спасе судов и промысла

бездну кто исследует?

что служителю Твоему в руках

позволил скончаться

убийц кровавых, во темноте.

верно работавшему

и тепло взывавшему:

«Слава силе Твоей, Господи».

Державное

благочестивых защищение

царей и всех

нас утверждение

Ты воистину Чистая, чтимая.

истинно показалась,

Сего ради ныне и Твой служитель

к высоте вознесен был.

в добродетели сотрудника Тебя

стяжав и утвержденье неколебимое.

Песнь 5. Вскую мя отринул еси.

Дремание небреженья.

всемудре, от зениц и сон отгнал

῏от очей Твоих.

бдениями божественными украшаемый.

сего ради к западу

изгнания ты явился

священнейшая жертва Творцу Твоему.

Все созерцающему

славне, подражающий,

кроток явился ты,

как его служитель,

сострадательный, милостив и умеренный,

сего ради и богатство

нуждающимся уделяя,

унаследовал богатство нетленное.

Верный Твой служитель

Спасе, твоим словам прекрасно последуя,

противникам

не враждуя, не противоугрожая,

но желая принестися в жертву,

или мученически пострадать,

и ими быть зарезанным.

Богородичен.

Законодателя Слова

родившая, великого Совета Ангела,

Отеческого, Дево,

ко Нему дерзновенье имущая,

материнское, буди царю и рабу Твоему

Предстательница и Ходатаица спасительна.

Песнь 6.

Демонов искушения

и удовольствий воспламенения

к воздержанью

склонился совершенно ты,

и тело умертвил

от страстей, усыпив

богодухновенне, удовольствия.

Явился вместительным

сосудом

Ты Духа

чрез чистую заботу о себе, всеблаженнейший,

и приял благодать

от него богато

исцелять болезни

Премудрость духовную

устрояя всю жизнь твою,

плоти мудрования

ты подчинил уму,

возносясь в высоту,

Сего ради ты взошел

бесстрастием твоим.

Песнь 7. Божия снисхождения

Грядый видети

Божию славу

мудре, благочестивомудренно,

Его повеленья

храня, явился

всякими добротельми

преукрашен.

Посему вопиял:

Благословен Бог…

Премудре, распаляемый

Божественной любовью

к Спасителю Христу

пажити Его эдемские

разумом бодрым

сохранил.

Посему благочестно поешь,

Христу предстоящий:

«Благословен Бог

отцев наших».

Богомудрого народа

ты пастырь явилсяь

получив от Христа

царские скиптры,

истаявшие

души явно бедняков

гладом и жаждой,

питая, ты вопиял:

«Благословен Бог

Найдя Тя помощницу в жизни,

чудный, воистину сей царь

cоюзом с Тобою

демонов полки

в бегство ты ныне обратил

и погубил полки иноплеменников.

Богородице, вопия:

«Благословен Бог отцев наших»
Песнь 8. Седмерицею пещь

Поставил против демонов

явно ты победный памятник,

вселучший, на нечистых варваров.

От Бога почесть восприял

— радость ко Спасителю

явно чудотворить и исцелять

болезни

и изгонять духов.

И верно вопием:

«Люди превозносите

во вся веки»

Cколь чуден еси, Господи,

и велия дела Твоя,

во святых всегда

Тобою творимая!

Останки из праха

мира каплей для исцелений

источают,

очищающие страсти

тепло поющих:

«Люди, благословите»

Над страстями царствуя,

богоприятне ты властвовал

всякую гибель

чина страстей

и тела ты умертвил,

душу же оживил

делами прекрасными

посему с Ангелами вместе
непрестанно взываешь:

«Священники, благословите»..

Богородичен.

Жезл силы, Всечистая,

Твой Сын является,

верному рабу Твоему,

царю богомудрому,

cего ради дерзает,

и народы многие беззаконных,

и демонские ополчения

днесь низложил.

Вопия непрестанно:

«Священники благословите…»

[1] Библиография вопроса весьма обширна. Из числа наиболее важных работ следует упомянуть классическую работу Жильбера Дагрона – Dagron G. L’empereur et pretre. Paris, 1988. Успенский Б.А. Царь и патриарх. М., 1996.

[2] О празднике воздвижения Креста см. в частности Скабалланович М., Воздвижение Честнаго Креста. Христианские праздники. Киев, 1915. Полную библиографию см. Желтов М. (диак.). Лукашевич А.А. Воздвижение // Православная Энциклопедия. Т.9 М., 2005 С. 150-171. Из последних работ следует отметить Шалина И.А. Иконография Воздвижения Креста в византийской и древнерусской живописи // Шалина И.А. Реликвии в восточнохристианской иконографии. М., 2005. C.132-218.

[3] Критический текст Константинопольской традиции – см. Mateos J. Le typicon de la Grande Eglise (Ms. Saint-Croix No. 40, Xe siècle). T. 2 // Orientalia Christiana Analecta. Roma, 1962. T. 165. P. 28-29. Присутствие этого тропаря в Типиконе Великой Церкви говорит за его древность. Возможно, он восходит к IV-V в., когда основными врагами Восточно-Римской империи являлись северные варвары – готы, вандалы и гунны. Этот тропарь употребляется также в современном богослужении: см Мηναια τοῦ ὅλου ἑνιαύτου. Σεπτέμβριου.Ἀθῆναι, 1993. Σ. 234. Русский перевод В.Василика.

[4] Не случайно позднее П.И. Чайковский положил в основу увертюры «1812 год» для русской темы именно напев 1 гласа для тропаря «Спаси, Господи, люди твоя».

[5] Эти взгляды Аристотель высказывает в своем сочинении «Политика». См. в особенности Аристотель. Собрание сочинений. Т. 4. М., 1982. С. 38-51.

[6] Текст дается по изданию Mateos J. Le typicon de la Grande Eglise (Ms. Saint-Croix No. 40, Xe siècle). T. 2 // Orientalia Christiana Analecta. Roma, 1962. T. 165. P. 30-31.

Данный текст является началом большой поэмы, посвященной Воздвижению.

Датировку и текст см. Trypanis K, Fourteen Byzantine Canticles. Wien, 1968. P. 149-152.

[7] Следует отметить, что выражение ἀήττητον τρόπαιον – буквально «непобедимый тропей» является глубоко античным и точным с военной точки зрения:

τρόπαιον или tropaeum, на который вешали доспехи побежденных врагов

[8] О стремлении византийцев к миру см. в частности Византия между Востоком и Западом. СПБ 2004. С. 120-130. Характерно, что это же ощущение присутствует и в древнерусской поговорке: «Война стоит до мира».

[9] См. например Каждан А.П. Два дня из жизни Константинополя. СПб. 2002. С.100-104.

[10] Cм. напр. «Моли избавити новыя люди Твоя». Стихира Успения на «Господи, воззвах». И ныне» «Богоначальным мановением».

[11] См. напр.Ὅλον Θεὸς βεβούλευται ἐκ σοῦ καινουργῆσαι φθαρέντα τὸν ἄνθρωπον.

Бог пожелал из тебя всецело обновить истлевшего человека. Romanus. Hymnus 12. In Nativitate. См. Romanos le Mélode. Hymnes. Vol. 2 // Sources Chretiennes. T. 110. Paris, 1965. P. 120.

[12] См. Ириней Лионский., в пятой книге «Против ересей»: И будет новое неба и новая земля. В новом вечно пребудет человек, всегда новый… Как говоряти старцу, одни, удостоенные жизни на небесах, удалятся туда,… иные же познают блистательность града, ведь везде будет виден Спаситель. Irenaeus. Adversus haereses. Lib. 5. Cap. 29 // PG. T. 7. Col. 1122.

[13] Trypanis K, Fourteen Byzantine Canticles. Wien, 1968. P. 142. Подробный анализ см. Кондак на освящение святой Софии как исторический источник.

[14] Detorakis, Th., Mossay, J. Un office byzantin inеdit pour ceux qui sont morts а la guerre, dans le Cod. Sin Gr. 734-735 // Le Museon. 1988. T. 101.(1-2). P. 186-187

[15] Detorakis, Th., Mossay, J. Un office byzantin inеdit pour ceux qui sont morts а la guerre, dans le Cod. Sin Gr. 734-735 // Le Museon. 1988. T. 101.(1-2). P. 190-191.

[16] Впервые этот рассказ появляется у Евсевия в его сочинении «Жизнь Константина»: «Просьба его была услышана: когда он двинулся в путь со своим войском, после полудня, когда солнце уже начало клониться к горизонту, Константин увидел на небе крест с надписью «сим знамением победишь». Солдаты видели то же самое и пришли в ужас. Но император не был еще вполне убежден: в душе у него оставались еще некоторые сомнения, когда ночью к нему явился Христос, держа в руке изображение, увиденное раньше Константином на небе, и повелел водрузить его на знамени, которое носят во время битвы перед армией». Евсевий сообщает, что слышал этот рассказ от императора, который клятвенно подтвердил его точность» (Euseb.V.C., I,28-29).

[17] См. в частности Baynes N. Constantine the Great and the Christian Church. London, 1929. P.60-70.

[18] Древний Иадгари. Тбилиси, 1980 С. 235.

[19] Там же. С. 236.

[20] Буквально богопочитательная

[21] Еusebius Caesariensis. Historia ecclesiastica. IX. 9, 5-9. ὥσπερ γοῦν ἐπ’ αὐτοῦ ποτε Μωϋσέως τοῦ τε θεοσεβοῦς Ἑβραίων γένους «ἅρματα Φαραὼ καὶ τὴν δύναμιν αὐτοῦ ἔρριψεν εἰς θάλασσαν καὶ ἐπιλέκτους ἀναβάτας τριστάτας κατεπόντισεν ἐν ἐρυθρᾷ», κατὰ τὰ αὐτὰ δὴ καὶ Μαξέντιος οἵ τ’ ἀμφ’ αὐτὸν ὁπλῖται καὶ δορυφόροι «ἔδυσαν εἰς βυθὸν ὡσεὶ λίθος» Подобно тому, как при Моисеи и при почитавшим Бога народе евреев «колесницы фараона и силу его бросил в море и избранных всадников его колесничников погрузил в Красном (море) (Исх. 15, 3-4), точно также и Максентий и его воины и копьеносцы «погрузились в глубину, как камень» (Исх. 15, 6). О сопоставлении жизни Моисея и императора Константина см См. также Vita Constantini. 1, 12. 1, 20.

[22] В настоящее время служба готовится к публикации автором данного сообщения.

[23] Его имя присутствует в начале канона (Ιωάννου μοναχους). Против атрибуции Иоанну Дамаскину может свидетельствовать лишь наличие в 1, 4, 5 песни канона ирмосов, приписываемых Константинопольскому патриарху Герману. См. Εὐστρατιάδης Σ. Εἱρμολόγιον. Chevetogne, 1930. S. 168. Однако, следует отметить, что с атрибуцией ирмосов всегда возникали серьезные проблемы и в конечном счете большинство из них восходит к иерусалимской традиции.

[24] Ῥάβδος ποιμαίνουσα σιδηρείη γε κρατήσει.

Οὗτος ὁ νῦν προγραφεὶς ἐν ἀκροστιχίοις θεὸς ἡμῶν

Σωτὴρ ἀθάνατος βασιλεύς, ὁ παθὼν ἕνεχ’ ἡμῶν.

ὃν Μωσῆς ἐτύπωσε προτείνας ὠλένας ἁγνάς

νικῶν τὸν Ἀμαλὴκ πίστει, ἵνα λαὸς ἐπιγνῷ

ἐκλεκτὸν παρὰ πατρὶ θεῷ καὶ τίμιον εἶναι

τὴν ῥάβδον Δαυὶδ καὶ τὸν λίθον, ὅνπερ ὑπέστη,

εἰς ὃν ὁ πιστεύσας ζωὴν αἰώνιον ἕξει.

[25] Об обретении Креста и роли св. императрицы Елены, а также о развитии повествования об обретении из последних работ см. Drijvers J.W. Helena Augusta: The Mother of Сonstantine the Great and the Legend of her Finding of the True Cross (Studies in the intellectual history. T. 27). Leiden, N.Y., 1992. Мы не разделяем скептической позиции Энтони Истмонда относительно сравнительно позднего происхождения рассказа (см. Eastmond Antony. Byzantine Identity and relics of the True Cross in the thirteen century // Восточнохристианские реликвии. М., 2003. С. 206-207.

[26] Χρὴ δὲ εἰδέναι ὅτι ἀπὸ τοῦ δευτέρου βαΐου κατέρχονται ἀπὸ τῶν δ δ῎μων οἱ σταυροφόροι, βαστάζοντες τοὺς ἐξ ἀνθέων πεπλεγμένους σταυρούς, καὶ ἵστανται εἰς τὸ στάμα οἱ κούρσωρες, αἴροντες τοὺς τοιούτους σταυροὺς

Надлежит же знать, что от второй ветви отходят крестоносители димов, неся кресты. Сплетенные из ветвей и стоят на остановке курсоры, воздвигая эти кресты.

Constantinus Porphyrogenitus. De ceremoniis aulae Byzantinae / ed. J.J. Reiske E. Vol 2. Bonn, 1829. P.131.

[27] Впервые это изображение появляется на солидах Юстиниана II.

[28] См. Бутырский М.Н. Заикин А.А. Золото и благочестие. М., 2008. С. 64. Собственно, на солидах Юстиниан II и его сын и соправитель Тиверий II не столько несут, сколько держатся за Голгофский Крест на трехступенчатом основании, однако в ропорциональном отношении крест меньше фигур правителей и, соответственно, создается впечатление, что они его несут или водружают и к ним применим эпитет σταυροφόροι. А на фоллисах Юстиниан II и Тиверий держат шестиконечный Патриарший Крест.

[29] См. Бутырский М.Н. Заикин А.А. Золото и благочестие. М., 2008. С. 77. Возможная иконографическая параллель с гимнографическим текстом. В случае ее доказанности может явиться дополнительным аргументом в пользу авторства Иоанна Дамаскина.

[30] καὶ ἀνατείναντος μὲν Μωσέως τὰς χεῖρας κατίσχυεν Ἰσραὴλ· καθιέντος δὲ κατίσχυεν Ἀμαληκ. Χεῖρες μὲν γὰρ ἀποτάδην εἰς ἀέρα δεικνύμεναι, τὸ τοῦ σταυροῦ σχῆμα γράφουσι, πᾶς δὲ σταυροφόρος νικᾷ· καθάπερ αὖ πᾶς μὴ τὸν σταυρὸν φέρων, ἀλλὰ τὴν κατὰ Χριστὸν πίστιν προέμενος, πολεμεῖται. Сollectio dictorum Veteris Testamenti. PG T. 77 1196. Мы намеренно не употребляем в переводе термин «крестоносец», как в виду его терминологической определенности и привязанности к событиям XI-XIII в., так и некоторой одиозности.

[31] Годы жизни — 912-969, правил с 963 по 969 г. О нем см. Kazhdan A. Nikephoros II Phokas // Oxford Dictionary of Byzantium. Oxford, 1991. Vol. II. P. 1478-79; Μorris R. Two faces of emperor Nicephorus II Phokas // Byzantine and Modern Greek Studies. Vol. 12, 1988. P. 83-115; G. Schlumberger, Un empereur byzantin au Xe siècle: Nicéphore Phokas (Paris, 1890)

[32] Характерна его новелла от 963 г. «Искупитель наш, заботясь о нашем спасении и указывая путь к нему, прямо наставляет нас, что многостяжание служит существенным к тому препятствием… И вот, наблюдая теперь совершающееся в монастырях и других священных домах и замечая явную болезнь (так я называю жадность), которая в них обнаруживается, я не могу придумать, каким врачеванием может быть исправлено зло и каким наказанием я должен заклеймить безмерное любостяжание. Кто из святых отцов учил этому, и каким внушением они следуют, дошедши до такого излишества и такого безумия! Каждый день они стараются приобретать тысячи плефров (плефр — 1269,1 кв. м), строят роскошные здания, разводят превышающие всякое число табуны лошадей, стада волов, верблюдов и другого скота, обращая на это всю заботу своей души, так что монашество уже ничем не отличается от мирской жизни со всеми ее суетными заботами… Христос сказал, что Царствие Его достигается только с большими усилиями и многими скорбями. Но когда я посмотрю на тех, которые дают обет монашеской жизни и переменой одежды как бы знаменуют свое отречение от мира, и вижу, как они обращают обеты свои в ложь и как противоречат поведением своим своему постригу, то не знаю, не следует ли скорее назвать это театральным представлением, придуманным для осмеяния имени Христова. Не апостольская это заповедь, не отеческое предание — приобретение многоплефровых громадных имений и множество забот о плодовых деревьях!»/ Cм. Сборник документов по социально-политической истории Византии. Отв. Ред. Акад. Е.А.Косминский. М., 1951. С. 181.

[33] О их отношениях см. в частности Turdeanou E. Le dit de Nicephore Phokas et son epouse Theophano. Thessalonike, 1976.

[34] О войнах Никифора см. в частности Μc Geer. S. Sowing the Dragon’s teeth. Byzantine warfare in the X century // Dumbarton Oak Studies. Vol. 33. Washington, 1995.

[35] Petit A. Office inédit en l’honneur de Nicéphore Phocas // BZ. 1904. Bd. 13. S. 398–420.

[36] Буквально «по делу» ἔργον

[37] Буквально — «через».

[38] Лев Диакон. История. Книга 1. 5-8. Cм. Лев Диакон. История /Пер. М.Копыленко, под ред. М.Сюзюмова. Глав. Ред. Г.Г. Литаврин. М., 1988. С. 12.

[39] См. Nikeforus II Phocas. Strategika. 14. Καὶ πάντα ἐπιμελῶς ποιοῦντος τοῦ στρατηγοῦ κατὰ τὴν προτέραν διάταξιν, τὴν τοῦ Θεοῦ ἔχων βοήθειαν καὶ τῆς ἁγίας καὶ παναχράντου μητρὸς αὐτοῦ καὶ Θεοτόκου, μεγάλην καὶ ἀξιόλογον δουλείαν ἐπιτελέσει. И если стратиг совершает все тщательно согласно первому распорядку, имея помощь Бога и всепречистой Матери Его и Богородицы, то он свершит великое и достойное упоминания деяние. Перевод сделан с оригинала. Полный русский перевод см. Никифор ΙΙ. Cтратегикон. Перевод Г.Нефедкина. Спб: Алетейа, 2005.

[40] См. Лиутпранд. Антаподосис. М., 2007. С. 45-60.

[41] Мужеством и силой тела он без сомнения превосходил всех людей его поколения, в воинских делах отличался необыкновенной изобретательностью и опытностью, был неколебим среди всякого рода трудностей и не был подвержен обольщениям телесных удовольствий. В делах гражданского управления он был милостив и великодушен, и никогда не было более справедливого судьи и непреклонного законодателя. Он был суров и неутомим в молитвах и всенощных бдениях во имя Бога, невозмутим духом во время песнопений и нисколько не подвержен тщеславию. Однако многие считали недостатком его желание, чтобы все безукоризненно следовали добродетели и не уклонялись от высшей справедливости. За отступления от этих правил он строго наказывал и потому казался неумолимым и жестоким для уклоняющихся от законов и был ненавистен тем, кто желал вести беспечную жизнь. Я утверждаю, что если бы завистливая и карающая судьба, разгневавшись на успехи этого мужа, не лишила его так скоро жизни, ромейская держава достигла бы такого величия, какого она в другое время не достигала. Лев Диакон. Указ. Соч. С. 102

[42] Достаточно упомянуть его описание Никифора, или рассказ о его выходе, о пире и т. д. К тому же Лиутпранд, не справившийся с поручением, был заинтересован в очернении Никифора.

[43] Биограф Маврикия Феофилакт Симокатта в своей истории рассказывает, что когда перед глазами Маврикия казнили его детей, он повторял: «Прав еси, Господи, и правы суды Твои».

[44] Иванов С.А. Несколько замечаний о византийском контексте борисоглебского культа // Цукерман К. (ред.),Борисо-глебский сборник / Collectanea Borisoglebica , вып. 1,Paris, 2009, с. 353–364.

[45] Лев Диакон. Указанное сочинение. С. 150.

[46] Существует известная экзегетическая проблема отождествлении Захарии сына Варахиина. С одной стороны, его отождествляют с Захарией, убитым царем Иоасом, с другой — Захарией, отцом Предтечи. Окончательного консенсуса достигнуто не было и тем не менее ведущей линией в традиции было отождествление его со священником Захарией, родителем Иоанна Крестителя. См. Толкование на Евагелие от Матфея. Библейские комментарии отцов и учителей Церкви I-VIII в. Т.1. Ч.1. Клин, 2002. С.

[47] Лев Диакон. Указ соч. С. 106.

[48] Иванов С.А. Несколько замечаний о византийском контексте борисоглебского культа // Цукерман К. (ред.),Борисо-глебский сборник / Collectanea Borisoglebica , вып. 1,Paris, 2009, с. 353–364.

[49] Текст службы Борису и Глебу дается по рукописи ΧΙ-ΧΙΙ в. Российского Государственного Архива Древних Актов. Ф.381. Оп. 1. 121. Далее РГАДА 121. Номер листа.

[50] РГАДА 121. Л. 22 об.

[51] РГАДА 121. Л.22 об.

[52] РГАДА 121. Л. 23.

[53] РГАДА 121. Л. 30 об.

[54] Критическое издание подготовлено Константином Трипанисом. См. Trypanis К..A. Fourteen Early Byzantine Canticles.// Wiener Byzantinische Studien. B.V/ Wien, 1968. P. 1391-147.

[55] Впервые издан Gassisi D.S. // La data di secondo consecrazione di Santa Sophia // Roma e L’Oriente 1. 1910-11. P.165-190 ff.

[56] Maas P. Die Chronologie der Hymnen des Romanos // Byzantinische Zeitschrift. Bd. 15. 1906. S. 9.

[57] Fridländer P. Johannes von Gaza und Paulus Silentiarius. Leipzig, Berlin. 1912. P. 110-115.

[58] Dagron G. Constantinople imaginaire. Etudes sur recueil de Patria. Paris, 1984.

[59] Palmer A. The inauguration Anthem of Hagia Sophia // Byzantine and Modern Greek Studies. 1986. 12. P. 117-167

[60] MckVey K.E. The Soghita on the Church of Edessa in the Context of Other Early Greek and Syriac Hymns ofr the Consecration of Church buildings // ARAM. 1993. 5. P. 329-370.

[61] Лурье В.М.Из Иерусалима в Аксум через храм Соломона: архаичные предания о Сионе и Ковчеге Завета в составе Кебра Негест и их трансляция через Константинополь. // Христианский Восток. Т.2. (новая серия). 2000. С. 137-207.

[62] О дате второго освящения Св. Софии см. Gassisi D.S. Op.cit. P. 179.

[63] Надписание в рукописи Sinaiticus Graecus 925 (X в.) – на обновление святой Христовой церкви Воскресения. То же и на обновление всякой Церкви. Но, как справедливо указывает Трипанис (Trypanis K. Op. cit. P. 139. использование этого гимна на освящение храма Гроба Господня – вторично и могло иметь место при Ираклии, после его восстановления при патриархе Модесте (630-634). Содержательные критерии заставляют нас согласиться с этой точкой зрения.

[64] См. Mk Vey. Op. cit. P. 331.

[65] Theopanes Confessor. Chronographia / ed. De Boor C. Lipsiae, 1882. P. 238.

[66] О возможном высоком положении Романа Сладкопевца как «господина Романа» см. Grosididier de Matons J. Romanos le Melode et les origines de la poesie reiligieuse a Byzance. Paris. 1977. P. 301. Cм. также Василик В.В. Жизнь и творчество Романа Сладкопевца // Сборник ежегодной богословской конференции Православного Свято-Тихоновского Богословского Института. М., 2000. С. 39.

[67] Maas P. Die Chronologie der Hymnen des Romanos // Byzantinische Zeitschrift. Bd. 15. 1906. S. 9.

[68] Vitti E. Die Erzälung vom Bau der Hagia Sophia in Konstantinopel. Kritische Edition mehrere Versionen // Bochumer Studien zur neugriechischen und byzantinischen Philologie. Bd. 8. Amsterdam, 1986. P. 464.

[69] Cтрофа 18. См. Trypanis K.A. Op. cit. P. 147

[70] Theophanes. Op. cit. P. 235, 30 – 236,6, См. также Кулаковский Ю.А. История Византии. Т. 2. СПб 2003. С. 256.

[71] Joannes Malalas. Chronographia / ed. Dindorf L Bonn, 1831. P. 492, 7-10.

[72] Joannes Malalas. Ibid. Кулаковский Ю.А. Указ. Соч. С. 257

[73] Joannes Malalas. Chronographia. P. 492.

[74] Joannes Malalas. Op. cit. P. 493- 495.

[75] Ναὶ, Κύριε, Κύριε, ὁ δεδωκὼς ἡμῖν τὴν ἐξουσίαν τοῦ πατεῖν ἐπάνω ὄφεων καὶ σκορπίων, καὶ ἐπὶ πᾶσαν δύναμιν τοῦ ἐχθροῦ, σύντριψον καὶ καθυπόταξον τὰς κεφαλὰς τῶν ἐχθρῶν ἡμῶν ὑπὸ τοὺς πόδας ἐν τάχει, «Да, Господи, Госпди, даровавший нам власть наступать на змей и скорпионов и на всякую силу врага, сокруши и покори главы врагов наших под ноги наша вскоре». Liturgia Sancti Gregorii. Patrologiae Cursus complectus. Series Graeca. T. 36 Parisii. 1859. Col 725. (Далее PG)

[76] Πάντα μὲν ἐχθρὸν αὐτοῦ ὁρατὸν ἢ ἀόρατον σύντριψον καὶ καθυπόταξον ὑπὸ τοὺς πόδας αὐτοῦ ἐν τάχει Всякого врага его видиомго или невидимого сокруши и покори под ноги его вскоре. Liturgia S. Basilii. PG T. 31 Сol. 1632.

[77] Об этих событиях см. Agathias 5, 12-15. Интерпретацию этого и других источников см. Cвод древнейших источников по истории славян. Т. 1. М., 1991. С. 292-311.

[78] Из обобщающих работ см. Meyendorf J. Christ in the Eastern Chriistian Thought. N.Y, 1987.

[79] Trypanis K. Op. cit. P. 147.

[80] Johannes Ephesus. Historia. frg III. G. H. P. 248-249.

[81] MkVey. Sugitta in consecration of Edessa Temple. Р. 52

[82] Мango C. The art of Byzantine Empire. Oxford, 1972. P. 58.

[83] Об этой типологии см. в частности Dagron G. Empereur et pretre. Paris, 1986, особ P. 114, 155.

[84] Еusebius Caesariensis. Historia ecclesiastica. IX. 9, 5-9. εἰπεῖν, πιστοῖς καὶ ἀπίστοις, ὀφθαλμοῖς τὰ παράδοξα παρειληφόσιν, ἐπιστώσατο. ὥσπερ γοῦν ἐπ’ αὐτοῦ

Μωυσέως καὶ τοῦ πάλαι θεοσεβοῦς ῾Εβραίων γένους ἅρματα Φαραὼ καὶ τὴν δύναμιν αὐτοῦ ἔρριψεν εἰς θάλασσαν, ἐπιλέκτους ἀναβάτας τριστάτας· κατεπόθησαν

ἐν θαλάσσῃ ἐρυθρᾷ, πόντος ἐκάλυψεν αὐτούς, κατὰ τὰ αὐτὰ δὴ καὶ Μαξέντιος οἵ τε ἀμφ’ αὐτὸν ὁπλῖται καὶ δορυφόροι ἔδυσαν εἰς βυθὸν ὡς εἰ λίθος » Подобно тому, как при Моисеи и при почитавшим Бога народе евреев «колесницы фараона и силу его бросил в море и избранных всадников его колесничников погрузил в Красном (море) (Исх. 15, 3-4) , точно также и Максентий и его воины и копьеносцы «погрузились в глубину, как камень» (Исх. 15, 6). О сопоставлении жизни Моисея и императора Константина см См. также Vita Constantini. 1, 12. 1, 20.

[85] Например, вход в храм св. Софии под руку с патриархом, который символизировал Аарона. Именно эту черту отражает Сказание, описывая вход императора вместе с патриархом Евтихием (на с. д . с патриархом Миной) во время освящения св. Софии в 537 году. См. Dagron. G. L’Empereur Pretre P. 125.

[86] См. об этом в частности сообщение паломника XII в. Николаса Симундарссона. См. Dobschutz E. Christusbilder. Leipzig, 1899. S. 463.

[87] Imperatori et ipsas Deus leges subiecit. Legem animatam eum mittens hominibus. Novella 105, 4.

[88] Мнение Фридлендера относительно того, что данный кондак является всего лишь «популярным изложением» ученой поэмы Павла Силенциария (см. Fridlander P. Op.cit. P. 110) не может быть признано состоятельным, хотя бы потому, что у кондака и поэмы Павла – разное содержание.

[89] До автора данной статьи эта работа не проводилась.

[90] . Mateos, J. Le typicon de la Grande Eglise (Ms. Saint-Croix No. 40, Xe siècle). T. 2// Orientalia Christiana Analecta T.166 Roma, 1963. P. 186-187.

[91] Mateos J. Op.cit. T.1 // Orientalia Christiana Analecta T.165 Roma, 1962. P.148-149.

[92] Trypanis K. Op. cit. P. 143.

[93] Trypanis K. Op.cit. P. 147.

[94] Arranz M. L eucologio constantinopolitano agli inizi del secolo XI. Roma, 1996. P.232.

[95] Tripanis. Op.cit. P. 147.

[96] Arranz. Op. cit. P. 232.

[97] Ibid. P. 213.

[98] Не исключено, что кондак «На освящение св. Софии» отражает соперничество Константинополя и Палестины, что явствует из уничижительных характеристик в адрес храма Соломона. В таком случае Св. София предстает новым и более совершенным Вифлеемом

[99] Μέγας ὁ τοῦ Θεοῦ ἐστιν οὕτος καὶ εὐμήκης ὁ οἶκος

ἐροῦμεν καὶ ἡμεῖς τῇ γράφῃ

ὁμοφόνως

οὐ γὰρ ἔθνους ἑνὸς ἀθροισμῷ ὥσπερ πάλαι δοξάζεται,

ἀλλὰ καὶ πέρασι τῆς οἰκουμένης

διαβόητος πέφυκε καὶ σεβάσμιος

ἐν αὐτῷ γὰρ προστρέχουσιν αυθαιρέτως οὐκ ἐκ βίας τινός,

ἐκ παντὸς ἔθνους τοῦ ὑπὸ τὸν οὐρανόν.ὅθεν καὶ ἄπιστοι

μετὰ θάρσους ὁμολογοῦσιν

ὡς ἐστὶν αὐτοῦ ὁ οἰκήτωρ θεὸς

ἡ πάντων ζωὴ καὶ ἀνάστασις

Trypanis K. Fourteen Byzantine Canticles… P. 146.

[100] The Queen of Sheba and Her Only Son Menelyelek / Tr. E.A.Wallis Budge. London, 1922. P. 168, 226.

[101] Иванов С.А. Византийское миссионерство. М., 2003. С.101

[102] Heldman M. Architectural Symbolism, Sacred Geography and the Ethiopian Church // Journal of Religion in Africa 22 (1992). P. 236-237.

[103] Лурье В.М. Из Иерусалима в Аксум через храм Соломона: архаичные предания о Сионе и Ковчеге Завета в составе Кебра Негест и их трансляция через Константинополь // Христианский Восток. Т.2. (новая серия). 2000. См. особенно с. 173-174, С.206.

[104] Trypanis K. Op.cit. P. 148.

[105] Ibid.

[106] Τούτῳ τῷ ἔτει Τζάθιος, ὁ τῶν Λαζῶν βασιλεύς, ἀποστατήσας τῆς τῶν Περσῶν βασιλείς, Καβάδου βασιλεύοντος καὶ φιλοῦντος τὸν Τζάθιον, ὡς καὶ αὐτοῦ προβαλλομένου αὐτὸν βασιλέα τῶν Λαζῶν, ἦλθε πρὸς Ἰουστ‹νον εἰς τὸ Βυζάντιον καὶ παρεκάλεσε τὸν βασιλέα γενέσθαι αὐτὸν Χριστιανὸν καˆ ὑπ’ αὐτοῦ ἀναγορευθῆναι βασιλέα τῶν Λαζῶν. ὁ δὲ βασιλεὺς μετὰ χαρᾶς αὐτὸν δεξάμενος ἐφώτισεν αὐτὸν καὶ ὑιὸν αὐτὸν ἀνηγόρευσεν. Theophanes. Chronographia / ed. C de Boor. Lipsiae, 1882. P. 168.

[107] ἐν δὲ τῷ αὐτῷ χρόνῳ προσεῤῥύη ῾Ρωμαίοις ὁ ῥὴξ τῶν ῾Ερούλων ὀνόματι Γρέπης· καὶ ἦλθεν ἐν Βυζαντίῳ μετὰ ἰδικῆς βοηθείας, καὶ προσεκύνησε τὸν βασιλέα ᾿Ιουστινιανὸν καὶ ᾔτησεν ἑαυτὸν γενέσθαι χριστιανόν. καὶ βαπτισθεὶς ἐν ἁγίοις θεοφανίοις ἀνάδοχος αὐτοῦ ἐγένετο τοῦ ἀχράντου βαπτίσματος ὁ αὐτὸς βασιλεὺς ᾿Ιουστινιανός· ἐφωτίσθησαν δὲ σὺν αὐτῷ καὶ οἱ συγκλητικοὶ αὐτοῦ καὶ συγγενεῖς αὐτοῦ δώδεκα.. Joannes Malala. P. 427

[108] καὶ ἦλθον οἱ Οὗννοι πραιδεύοντες ἕως τῆς Θρᾴκης· καὶ ἐξελθὼν κατ’ αὐτῶν ὁ στρατηλάτης Κωνσταντίολος καὶ Γοδιλᾶς καὶ ὁ τοῦ ᾿Ιλλυρικοῦ στρατηλάτης ᾿Ασκοὺμ ὁ Οὗννος, ὃν ἐδέξατο ὁ βασιλεὺς ᾿Ιουστινιανὸς ἐν ἁγίῳ βαπτίσματι, Joannes Malala P. 432.

[109] Theophanes. Chronographia. P.218.

[110] Trypanis. P. 143.

[111] Прокопий. О постройках. I. 29-30

[112] Trypanis . Op. cit. P. 146.

[113] Прокопий. О постройках.I. 28. Перевод дается по изданию

[114] Взято из книги Шильбаха. См. Schilbach. Byzantinische Metrologie. Muenchen, 1970. См. также Кулаковский. История Византии. Т. 1. Приложение.

[115] Лурье В.М. Указ. соч. С. 154-158 особ. с. 155.

[116] Лурье В.М. Указ. соч. С. 202-206.

[117] Vitti E. Op. cit. P.464

[118] Например – вопрос о свидетельстве Синайского Евхология, который, как известно, помимо Константинопольской традиции, воспринял ряд западных влияний.

[119] См. Например Евангелие от Луки, 15, 30 οὗτος ὁ καταφαγών σου τὸν βίον μετὰ πορνῶν ἦλθεν, ἔθυσας αὐτῷ τὸν σιτευτὸν μόσχον. Сей же, проевший имение твое с блудницами, когда пришел, ты заколол ему тельца упитанного. Если в данном случае мы примем по примеру Лурье значение θύω только как «закалываю в жертву», то договоримся до богохульства: отец как бы приносит сыну в жертву тельца!

[120] Dagron G. Consstantinople imaginaire. P.256-257.

[121] Лурье В.М.Указ. соч. С. 156.

[122] От времени его правления дошел ряд указов против иудеев. Так, он велел иудеям читать Писание только по гречески и в версии Септуагинты.

[123] Так, новелла Юстиниана от 534 г. запрещает брачное состояние епископов, зафиксированное еще т.н. Правилами Святых Апостолов.

[124] Так – византийцы называли русских тавроскифами, турок – персами, или даже Ахеменидами.Но на этом основании естественно мы не будем считать, что Константинополь в 1453 году брал Ксеркс, а не Мехмед II.

[125] Petit A. Office inédit en l’honneur de Nicéphore Phocas // BZ. 1904. Bd. 13. S. 398–420.