Посадский А.В., Посадский С.В.
1 Социальное строение техники
2 Национальное государство как информационное общество. Трансляция культурного и природного наследия – смысл и цель существования национального государства
3 Вскрытие информационного суверенитета национального государства как деструктивная практика глобализации
4 Проблема концептуализации феномена национальной безопасности. Духовная безопасность в системе национальной безопасности
5 Культура – основа духовной безопасности народа. Духовная безопасность как безопасность экологическая
6 Экологическое государство – творческий ответ на вызовы и угрозы глобализации
7 Сотворение экологического государства через обретение экологического консенсуса
8 Экологическое государство – государство целей и принципов
9 Институциональное воплощение экологической безопасности. Смыслы социокультурного проектирования
10 Экологическое государство как государство сверхиндустриальное
11 Экологическая сверхиндустриализация — инструмент реализации концепции экологической безопасности национального государства
1 Социальное строение техники
При анализе обозначенной темы мы будем исходить из философии техники русского космизма.
Русский космизм представляет собой целостную философию техники. Как таковая она чрезвычайно близка осмыслению техники в философии консерватизма и прямо укажем – тождественна ему.
Достаточно описать подходы к технике основателей философской школы русского космизма Н.Ф. Федорова (1829-1903) и В.А.Кожевникова (1852—1917). Отечественные интеллектуалы видели в воодушевленном высокими ценностями народе источник научно-технического преображения мира. Технический инструментарий видится им интегрированным культурной целостностью народной жизни, служащий народу как культурно-политической общности. Развертывание научно-технического прогресса предстает обусловленным интенсивным развитием социокультурных систем, социокультурными и социально-политическими трансформациями. Оно оптимально осуществимо народно-историческим государством, есть форма выражения его жизни. Культура и основанная на ней политика предшествует научно-технологическим прорывам. Последние выступают итогом системного социокультурного проектирования в недрах народно-исторического государства, являются результатом последовательной нормативной инструментализации техники национальной культурно-политической общностью. Мыслители связывали грандиозный научно-технический прорыв будущего с сотрудничеством суверенных государств, вдохновляемых в своем развитии самобытными традициями. При этом особые надежды они возлагали на Россию, которая как Третий Рим, живая преемница Византии, обладает серьезным опытом культурного и политического строительства – опытом, столь необходимым для осуществления такого прорыва.
Консервативный философский анализ техники отнюдь не является настолько упрощенным, как его пытаются преподнести современные неолибералы. Идеологи ультралиберализма старались и стараются изобразить консервативный подход к технике либо как ее романтическое отрицание, либо как признание ее значимости в целях усиления военно-государственной мощи. И в первом и во втором случае консервативный подход отождествляется с некой реакционной философией техники, которая склонна отвергнуть объективное значение научно-технического прогресса или же превращать его достижения в инструмент милитаризма. Стоит ли говорить о том, что перед нами грубое искажение консервативной философии?
Консервативные подходы развиваются в русле культурсоциологии техники. Технические формы погружены в социальные. Техническое строительство может быть осмыслено как составляющая социального. Техника имеет социальное строение.
Техника не есть нечто социально нейтральное. Таковой техника может казаться лишь при крайне поверхностном взгляде. Спорной является трактовка техники как некой автономной силы, существующей помимо социальных контекстов. Человек может быть назван творцом техники именно как социальное существо. Техника – продолжение человеческого существования в его коммуникативных линиях.
Важно указать на склонность неолиберальных идеологов к технологическому детерминизму. В таком случае техника изолируется от общественной жизни, а затем видится ключом к социальным изменениям. Автономная от жизни общества техника представляется определяющей общественные изменения.
Но техника не рождается вне социальных связей. Она есть их продукт и часть. Развитие техники – это всегда технизация социальных сетей. Глубинные источники социальных изменений коренятся в ценностных трансформациях, но никак не во «внесоциальных» технологических революциях. Технологические инновации обусловлены развитием ценностно нагруженных социальных тканей.
Противоречия технологии обусловлены противоречиями социальными. Возможно превращение технологии в дегуманизирующую силу. Технология может быть и силой освобождающей. Важно ее погружение в такие общественные контексты, когда она становится орудием человеческого духа. Необходимо поставить ее развитие на службу общему благу. Значимым представляется установление социальной и культурной гегемонии над технологией, утверждение технологических практик как социальных и культурных. Подобное объяснение технологии может быть охарактеризовано как контекстуалистское и субординационистское. Оно означает легитимацию технологического прогресса при условии подлинной интеграции, включения технологии в гуманизированные социальные ткани.
2 Национальное государство как информационное общество. Трансляция культурного и природного наследия – смысл и цель существования национального государства
Энтони Гидденс когда-то верно указал на национальное государство как на реальность, вызвавшую к жизни современное информационное общество.
Действительно, именно интенсивное развитие национальных государств, с детально разработанным понятием о гражданстве, эффективной организацией общественно-политических процессов, высокоорганизованной системой социально-политических связей, привело к совершенствованию механизмов сбора, хранения, обработки, передачи информации и формированию современной информационной эры. Осуществляя контроль, занимаясь предписыванием, планированием и администрированием, национальное государство организовывало рефлексивный сбор информации, обеспечивало ее хранение, осуществляло управление информационными ресурсами. Консолидированные национальные государства стали информационными обществами. Пришествие информационной эры есть итог развития национальных государств.
При этом важно отметить, что национальные государства посредством скрупулёзной работы с информационными потоками обеспечивают преемственную передачу культурного наследия. Ими осуществляется трансляция самобытного культурного наследия и природного достояния. Вне подобной трансляции бытие национального государства обессмысливается.
Будучи информационным обществом, национальное государство призвано всецело задействовать собственные структуры в системном воспроизводстве культурного и природного достояния. Новейшие информационные технологии, самые современные методы сбора, хранения, обработки и передачи информации призваны обеспечивать целостность этого процесса.
Тема культурных оснований бытия современного национального государства глубоко раскрыта в «Декларации прав культуры» Д.С.Лихачева. Декларация утверждает следующие принципы: «Культура представляет главный смысл и главную ценность существования как отдельных народов и малых этносов, так и государств. Вне культуры самостоятельное существование их лишается смысла»(1). И далее: «Ответственность за сохранность культурных ценностей и культуры как таковой лежит на государстве. Государство, в частности, отвечает за самовозобновляемость культуры в стране, за образование, за свободу творчества при полном невмешательстве государства в творческую жизнь»(1).
Следуя документу, государство выступает гарантом сохранения и развития культурного наследия. Статья 12 гласит, что оно обязано «рассматривать в качестве приоритетной задачи сохранение культурного достояния нации и обеспечивать его передачу будущим поколениям, уделяя особое внимание системе образования и воспитания как социальному институту культурной преемственности»(1). Статья 14 утверждает, что, будучи субъектом власти, государство должно «рассматривать культуру как основу духовной безопасности народа, как базовую предпосылку и критерий выработки моделей общественных преобразований»(1).
Трансляция культурного и природного наследия – смысл и цель существования национального государства. Собственно понять само появление национального государства вне указанной цели не представляется возможным. При этом такая трансляция есть целостный процесс – процесс, придающий смысл государственному бытию.
Примечания
1 Лихачев Д.С. Декларация прав культуры (проект) // Д.С. Лихачев Раздумья о России. – СПб.: Издательство «Logos», 1999. – С. 635–640.
3 Вскрытие информационного суверенитета национального государства как деструктивная практика глобализации
Проблема развития информационного общества неотделима от проблемы существования национального государства в эру глобализации. Как известно, представители неолиберальных подходов (например, П.Дракер, К.Омаэ, Дж.Сорос, Р.Райх и др.) видят в суверенитете национального государства некую архаическую политическую форму. На их взгляд, доктрина суверенитета становится на пути формирования глобальных механизмов, которые в состоянии «регулировать» экономические проблемы, в связи с чем, «аргументируется» рассеивание и вскрытие суверенитетов. Доктрина суверенитета, следуя неолиберальным подходам, объявляется устаревшей в реалиях постиндустриального общества (существование которого, между тем, отнюдь не является доказанным). Пристрастие к ней равнозначно ориентации на картографические иллюзии и ностальгические фикции. При этом национально-государственному суверенитету противополагается «суверенитет потребления».
Неолиберальные подходы отражают практики задействования информации и информационных технологий в интересах корпоративного капитализма, а не общества в целом, с целью организации информационной зависимости, замещения общественной жизни искусственно формируемыми информационными полями «цивилизации потребления». При такой ситуации народы оказываются неспособными регулировать информационные потоки в собственных странах. Образ жизни и общественные проблемы формулируются не ими. Культурная публичная сфера (пространство, где люди обсуждают смысложизненные вопросы семьи, брака, науки, религии, целей общественного развития, формирования гражданского общества, образов жизни, морали и политики) всячески вытесняется из информационной среды, искусственно маргинализируется, разрушается и замещается массовой псевдокультурой. Интервенционистская регуляция информационной среды оборачивается ослаблением национально-культурной идентичности, посягательством на суверенное развитие национального государства.
Вскрытие государственного суверенитета в современных глобальных практиках осуществляется через размывание суверенитета информационного. Размывание информационного суверенитета протекает в формах отчуждения государства от цели его бытия. Телеология государственного бытия связана с трансляцией культурного и природного достояния нации. И вот в информационном пространстве срабатывают механизмы блокирования, девальвации, фальсификации, замещения базовой национально-культурной составляющей информационной среды, которая в своих ценностных вертикалях содержит императив сбережения природного наследия. На ее место приходит «цивилизация консюмеризма» с ее коммерческой псевдокультурой, разрушающей природное и культурное достояние нации. Лишенное фундаментального целеполагания, информационное пространство национального государства оказывается во многом беззащитным перед следующим этапом манипулятивных процедур, которые направлены теперь на непосредственное перепрограммирование работы государственных структур.
Деструктивные сценарии и практики глобализации направлены на выверение исторически сформированных представлений об общем благе сообществ в соответствии с исторически неукорененными, антиценностными и внеморальными предпочтениями, что чревато утратой солидарности, распадом социального и государственного организма. Стратегии подобного выверения осуществляются посредством системного проникновения в информационное пространство и его регулирования. Информационное пространство национального государства делается проводником культурной революции омассовления и консюмеризма, ставящей под сомнение исторически сформированные ценности, нормативные порядки и традиции. Информационные технологии оказываются задействованными в ущерб общественным интересам. Структурные составляющие информационной среды подчиняются мотивам развития, не отражающим интересы общества в целом. Информационная среда стремительно утрачивает народный характер. Публичной сфере информационного общества наносится урон технологиями пиара. Информационная индустрия обращается в составную часть деструктивно ориентированного глобального проекта. Общество погружается в ситуацию, когда люди оказываются неспособными поставить под контроль распространение информации в собственной стране, их влияние на развитие собственного государства стремительно падает. Исторически вызревшие ценностные консенсусы оказываются разрушенными и замещенными в информационных полях. Подрыв информационного суверенитета влечет утрату его государственных форм.
Если видеть в информационном обществе проекцию национального государства, то любые попытки манипуляции первым могут обернуться ослаблением второго. Государство обязано выступать гарантом развития национальной культурной среды, непрерывной трансляции национально-культурного опыта, который должен быть всецело отражен в информационных потоках. Если же государство уходит из информационного пространства, то рискует превратиться в несостоявшееся, неспособное выражать нацию. Всесторонне развитие информационной среды может быть рассмотрено в качестве пути оптимизации функционирования национального государства, укрепления национальной солидарности и общественно-государственного единства.
Отметим, статьей 14 Декларации прав культуры Д.С.Лихачева справедливо утверждается обязанность государства как субъекта власти «вырабатывать механизмы противодействия экспансии массовой коммерческой культуры, ведущей к деградации личности, угрожающей как сохранению самобытности национальных культур, так и культурному развитию человечества в целом»(1). Это требование вполне очевидно с точки зрения вопросов государственной безопасности: ведь экспансия массовой культуры, разрушительная по отношению к классической культуре и природе, содействует размыванию культурного и природного базиса государственного бытия.
Безусловно, неолиберальные теоретические подходы и связанные с ними практики должны быть подвергнуты критическому рассмотрению. Однако история не знает неких «тепличных» условий для развития сообществ. Представляя собой систему вызовов, тестирование национального государства на жизнеспособность посредством попыток создания системы управления его информационным пространством требует адекватного творческого ответа.
Примечания
1 Лихачев Д.С. Декларация прав культуры (проект) // Д.С. Лихачев Раздумья о России. – СПб.: Издательство «Logos», 1999. – С. 635–640.
4 Проблема концептуализации феномена национальной безопасности. Духовная безопасность в системе национальной безопасности
Очерченные механизмы вскрытия государственного суверенитета выводят на проблему концептуализации феномена информационной безопасности национального государства. Приходится признать, что теоретическое осмысление вопросов информационной безопасности национального государства не только не завершено, но и находится в крайне противоречивой ситуации.
Экспертиза вопросов информационной безопасности национального государства зачастую сопровождается преобладанием т.н. негативной аналитики. Усилия концентрируются на описании методов манипулирования общественным сознанием, сценариев информационных войн при отсутствии ясно и четко декларируемой созидательной программы.
Несомненно, представляется важным описание деструктивных воздействий на информационное пространство национального государства. Тем не менее, без предложения ясной альтернативной позитивной программы подобные экспертизы лишаются глубокого общественного значения, и даже могут быть прочитаны как отражение кризиса национальной идентичности. Перестановка акцента с поиска созидательных программ на детальное описание угроз информационному обществу национального государства и методов работы его деконструкторов рискует обесценить экспертизы по вопросам информационной безопасности.
В теоретических разработках по проблемам информационной безопасности национального государства бросается в глаза преобладание упрощенных техницистских подходов, крайне односторонне делающих ударение на материально-технических аспектах проблемы обеспечения информационной безопасности, сводящих ее к разработке техногенных заслонов от негативных влияний из внешней среды, а также констатации важности сохранения технологического суверенитета. В таком случае гуманитарные факторы обеспечения информационной безопасности оказываются недостаточно раскрыты, тогда как именно они выступают факторами определяющими.
Никто не станет отрицать значимость совершенствования информационных технологий. Бесспорно значение технологического суверенитета. Тем не менее, отстаивание технологического суверенитета теснейшим образом связано с отстаиванием суверенитета гуманитарного. Безопасное развитие информационного общества должно быть осознано как гуманитарная проблема.
Духовная безопасность отнюдь не представляет собой некую второстепенную, периферийную подсистему безопасности информационной и, шире, общенациональной. Перед нами важнейшая составляющая системы национальной безопасности, ее определяющий элемент, опорный по отношению к ее различным частям и аспектам. Стратегия обеспечения духовной безопасности – очевидная доминанта целостной стратегии обеспечения безопасности общенациональной.
Именно духовное развитие общества может быть рассмотрено как важнейший фактор обеспечения национальной безопасности. Несомненной видится ключевая роль духовных реалий в реализации безопасной жизнедеятельности общества. Безопасное состояние общества – состояние гармоничного воспроизводства и защищенности его духовной сферы. Оно подразумевает, что базовые ценности общества жизнеспособны, надежно защищены и обладают высоким интегративным потенциалом. Оно предполагает защищенность духовных ценностей, создающую возможность их творческого приумножения и распространения.
Духовные ценности, мотивируя поведенческие модели, оказывают самое серьезное влияние на состояние общественной безопасности. Духовно разобщенное общество, общество с девальвированными ценностями не может быть охарактеризовано как безопасное.
5 Культура – основа духовной безопасности народа. Духовная безопасность как безопасность экологическая
Обращение к духовным аспектам национальной безопасности, констатация исключительной роли духовных ценностей в ее обеспечении выводит на проблему ее соотнесения с миром культуры. Общность духовных ценностей, единство представлений о них подразумевает наличие общности культурной.
Духовные ценности есть ценности культуры и как таковые они суть основополагающие смыслы человеческой деятельности, структурообразующие основания общества. Именно они конституируют социальный порядок и определяют содержание идентичности.
Культура самым непосредственным образом влияет на состояние общественной безопасности. Защищенность и гармоничное воспроизводство культурно-ценностных основ общественной жизни совпадает с решением задач по ее обеспечению.
Сохранение культуры – стратегический фактор обеспечения национальной безопасности. Сама духовная безопасность может быть рассмотрена как категория культуры. Можно сказать, что гармоничное воспроизводство, сохранение и защита культурной идентичности – смысл духовной безопасности.
Итак, культура есть основа духовной безопасности народа, основа информационной и в целом национальной безопасности.
Важно также указать на взаимосвязь воспроизводства и защиты культурного и природного наследия. Защищенность и воспроизводство природного наследия естественно следует из защищенности и воспроизводства наследия культурного. Защита и воспроизводство природного общественно-государственного месторазвития восходит к защите и воспроизводству культурных оснований общественно-государственной жизни. Сама ценностная парадигма защиты и воспроизводства природного достояния укоренена в пластах культурного наследия. Природосбережение – стратегически значимый ценностный ориентир любой национальной культуры.
Необходимо отметить, что в современную эпоху проблемы духовной безопасности принимают характер безопасности экологической. Именно наша эпоха, характеризуемая агрессивно разрушительными сценариями и практиками глобализации, ставит под сомнение саму сущность взаимозависимых процессов духовного производства и воспроизводства природных систем как основания бытия национального государства. Именно наша эпоха требует концентрации воли, всесторонних усилий, творческой мобилизации во имя их защиты и сохранения.
Выделение духовных основ национальной безопасности, подчеркивание взаимозависимости духовности и безопасности общества сегодня означает активную и творческую защиту его культурного и природного достояния. Вне подобной защиты становится невозможным поддержание социальной и политической стабильности, обретение устойчивого самостоятельного социально-экономического, технологического, политического развития национального государства.
Как известно, Д.С.Лихачев являлся сторонником широкого понимания экологии. Им была создана концепция экология культуры. Им утверждалась взаимозависимость защиты природы и культуры. В русле воззрений Д.С.Лихачева, духовная безопасность сегодня теснейшим образом соединяется с безопасностью экологической.
Отметим, появление Декларации прав культуры во многом обусловлено именно вызовами и угрозами глобализации. Деструктивные практики глобализации ставят под сомнение культуру как основание общественно-государственного развития. Они нацелены на разрушение природного месторазвития государства. Из чего закономерно следуют экологические акценты государственного бытия — акценты культуросберегающие и природосберегающие.
6 Экологическое государство – творческий ответ на вызовы и угрозы глобализации
На наш взгляд, в философии русского космизма содержатся творческие ответы на вызовы и угрозы глобализации. Представителям русского космизма еще в 19 столетии удалось спрогнозировать возможные зооморфные и технофетишистские сценарии глобальных процессов, предостеречь от использования технологий в дегуманизирующих целях. Они предвидели, что декультурирующие и природоразрушающие сценарии глобализации потребуют особого внимания к исторической памяти, потребуют масштабного развертывания природоохранной и культуроохранной деятельности, мобилизации всего спектра культуросберерегающих и природосберегающих практик и технологий. Опираясь на философию русского космизма, эту современную национальную экологическую философию, возможно говорить о проекте экологического государства как творческом ответе на угрозы антигуманных сценариев глобализма.
Опасность размывания ценностных ядер национальных государств, опасность эрозии их духовных и природных почв (являющихся источником их бытия) в ходе глобализации консюмеристской антикультуры сопряжена с угрозой их разрушения, что неминуемо повлечет катастрофу общепланетарного масштаба. В связи со столь серьезными вызовами и угрозами принципиальным становится вопрос о творческом сбережении основополагающих для данного сообщества исторически сформированных стержневых ценностных начал и природных систем месторазвития, обеспечивающих его нормативную и геополитическую консолидацию, непрерывность суверенного пути, дающих духовные и материальные силы для исторического творчества. Именно на этих стезях осуществляется актуализация образов и форм экологического государства.
7 Сотворение экологического государства через обретение экологического консенсуса
Сотворение экологического государства осуществляется на основании обретения экологического консенсуса.
Как известно, общественно-политическая жизнь формируется на базе разделяемых общих норм и ценностей. Именно достигнутый консенсус относительно ценностей и основанных на них образах поведения обеспечивает социальный порядок и политическую стабильность. Социальный порядок гарантируется преимущественно мягкой силой неформального нормативного контроля. Нормативное утверждение социального порядка означает, что граждане признают ценности как свои собственные, разделяют и верят в них, а не принимают их исключительно по мотивам внешнего принуждения. Конечно, социальный порядок формируется не без государственного участия. Тем не менее, государство зависимо от утверждаемого в обществе консенсуса относительно ценностей и образов жизни. Созидая общественные связи, оно выступает проводником обретенного консенсуса.
Общественно-государственное единство, прочный социально-политический порядок могут быть рассмотрены как результат распространения на многообразные сферы общественно-политической жизни ценностного консенсуса.
С идеей ценностного консенсуса связано понятие общего блага. Представление об общем благе вырабатывается в ходе совместных культурно-исторических практик. Оно включает суждения относительно основополагающих принципов жизнедеятельности того или иного сообщества.
Именно традиционно окрашенный ценностно-нормативный консенсус, традиционно понятое общее благо является основанием стабильного общественно-государственного развития.
Традиционный консенсус – достигнутое в прошлом и воспроизводимое в настоящем согласие касательно основополагающих для данного сообщества ценностей (веры, духовности, семьи, патриотизма и др.), обеспечивающее его консолидацию и непрерывность развития.
Традиционный консенсус произрастает из исторически сформировавшихся стержневых ценностей сообществ.
Необходимо подчеркнуть значимость системного воссоздания традиционного консенсуса. Традиционный консенсус не есть нечто обретенное в прошлом и навсегда застывшее. В общественно-государственной жизни требуется его систематическое отображение. Он не реализуется автоматически, не есть некая данность, не требующая усилий для поддержания. Ошибочно переоценивать инерционное влияние традиций и ценностей. Последние обладают мощью только при условии их систематического и творческого воссоздания. Они не держатся по инерции. Всегда надо помнить: традиционный консенсус – сложнейший духовный продукт, требующий системного воссоздания.
В современную эпоху, в связи с возрастанием угроз существованию национального государства в сфере экологической безопасности, воссоздание традиционного консенсуса имеет все основания принять форму обретения консенсуса экологического.
Экологический консенсус означает согласие относительно необходимости сохранения исторически сложившихся ценностей и зиждущихся на них образов жизни, а также природного месторазвития в качестве жизнестроительных начал национального государства. Акцент делается именно на сохранении, так как под угрозой оказываются сами основы бытия национального государства и его суверенного самобытного пути.
Речь идет об обретении согласия касательно безопасного и стратегически стабильного развития на основании исторически сложившихся ценностей и природных систем, при их активной и творческой защищенности, о сохранении богатств культурного и природного мира как сущностных сил развития нации, о всестороннем противодействии их замещению и разрушению.
8 Экологическое государство – государство целей и принципов
Экологическое государство складывается в ходе развития ответственного общества.
Ответственное общество – общество, обладающее фундаментальным целеполаганием.
Речь идёт об обществе, осознающем собственные ценностные и природные ресурсы и в силу этого способном к самоистолкованию и современному преобразованию. Речь идет об обществе, сберегающем и творчески передающем ценности и природные системы из поколение в поколение. Ответственная позиция означает восприятие человеком себя совладельцем культурного и природного достояния. Ценностный акцент на ответственности соединен с принятием долга унаследовать и передать природные и культурные блага сохраненными и приумноженными, а не истощенными.
Экологическое государство – государство принципов и целей.
Экологическое государство созидается, исходя из признания суверенности ценностно-целевой стороны организационно-технологической деятельности. Им рационализируются и легитимируются не просто инструментальные средства, а сами организационные цели. Ему свойственно подчинение рационально-инструментальных практик целям, рациональное использование средств во имя целевого устремления. Экологическое государство не допускает инверсии целей общественного развития и функциональных средств, инструментального порабощения целевой сферы.
В экологическом государстве средства, как бы новы они ни были, следуют из целей. Изобретение новейших средств не приводит к тому, что они начинают замещать целевую сферу. Так, новые методы сбора, хранения, обработки и передачи информации сами по себе не обладают терапевтической миссией. Экологическое государство избегает технофетишистского восприятия информационных технологий. При этом оно относится к их воплощению с энтузиазмом.
Для экологического государства существует особый суверенный уровень национальных метапринципов и метаправил. Оно строится, исходя из легитимации принципов и норм для всей сферы рационально-инструментальной деятельности. Принципы выступают в качестве метаправил для организационно-технологических средств, являются их границами и мерами. Общественно-государственная жизнь зиждется на основании принципов, а никак не исходя из абсолютизации организационно-технологических средств. Функциональная рациональность призвана быть согласованной с субстанциальной рациональностью, вытекать и следовать из нее. Экологическое государство – государство принципной рациональности, складывающееся в итоге развития принципного общества.
Выход на новый уровень исторического целеполагания национального государства может быть связан с целеполаганием экологическим.
Экологическое государство руководствуется экогуманистическими принципами, в основании его деятельности лежит экологический императив.
Экогуманизм — воззрение на мир, утверждающее сохранение истины человечности, императив сбережения культурного и природного наследия, отстаивающее человеческое начало в человеке.
В контексте экогуманистического миросозерцания то, что все нити бытия пересекаются в человеке, означает увеличение меры его ответственности. Гуманность как свойство природы человека, раскрывающее его достоинство, неотделима от его ответственности за сохранение и творческое развитие культурного и природного достояния. Высокая гуманистическая позиция, выступая реальной и универсальной духовной силой, оппонирует созреванию человека до нигилизма, когда достоинство личности, стран и народов приносится в жертву потреблению. Разъединение гуманности и ответственности, эмансипированный от ответственности «гуманизм», приводит к разрушению гуманности как таковой, закономерно влечет небрежение человеком. Экологическая цивилизация как система гуманности оппонирует нигилистическому активизму «цивилизации потребления».
Экологическое государство – государство рациональное. Его архитектором выступает экологический разум – разум исторический и ценностно ориентированный. Общественно-государственное бытие проектируется им как дом, где человек укореняется и ощущает безопасность. Стремление к разумному построению дома, гармонично включающего людей и природу, выражает сущностную рациональность экологического государства.
9 Институциональное воплощение экологической безопасности. Смыслы социокультурного проектирования
Институциализация экологической безопасности осуществляется через развитие структур содействующих сохранению и защите культурного и природного достояния. Субъектами ее обеспечения выступают как государственные институты, так и институты гражданского общества. Значимым представляется использование потенциала государственных институтов. Крайне важно привлечение гражданских сил. Государственные институты и институты гражданского общества – взаимодействующие субъекты целостной системы обеспечения экологической безопасности. Таким образом, обеспечение экологической безопасности имеет государственно-институциональное и общественно-институциональное измерение.
Выстраивание эффективной целостной системы обеспечения экологической безопасности подразумевает стратегическое партнерство институтов гражданского общества и государственных учреждений, деятельность которых направлена на защиту духовных ценностей культуры, защиту природного достояния от внутренних и внешних угроз путем разработки целостного комплекса общественно-государственных проектов. Подобное партнерство выступает важнейшим механизмом осуществления экологической безопасности.
В этой связи резко возрастает значение общественного проектирования, направленного на стабилизацию социально-политической жизни, придание устойчивого характера общественно-государственному развитию, общественно-государственную консолидацию, повышение уровня управляемости обществом, понижение уровня угроз, идущих извне. Имеется ввиду проектирование, исходящее из культуросберегающих и природосберегающих доминант. Развитие национального государства как государства экологического требует глубоко продуманных, детально разработанных, созидательных проектов общественно-государственного строительства.
Приходится констатировать серьезное снижение качества разработки и реализации программ общественного проектирования в современных национальных государствах. Возможно говорить о системном кризисе в сфере общественно-проектного социального знания и практики. Развивать общественное проектирование на базе узко техницистски ориентированных подходов не представляется возможным, поскольку последними не учитывается вся сложность современной социальной картины.
Современные национальные государства остро нуждаются в общественных проектировщиках, способных увидеть корни и содержание социальных проблем, определить оптимальные варианты их проектных решений. Речь идет об экспертах в сфере социального знания, понимающих роль политико-идеологических, ментальных, социально-психологических, духовно-ценностных факторов в общественно-политической жизни. Речь идет об экспертах, владеющих глубокими социальными теориями, учитывающих в своей работе специфику истории и культуры страны, а не о «специалистах», односторонне акцентирующих технологические аспекты социального управления и упрощенно определяющих его суть через категории естествознания. Крайне востребовано экспертное сообщество, считающее, что разработка социально-культурных программ, их логики, структуры и содержания немыслима без целостной картины общества и человека. Сам анализ социальной ситуации, ее адекватное видение возможны лишь при использовании теорий целостно описывающих и объясняющих социальное пространство, учитывающих всю его сложность и многообразие, значение как экономических, технологических, так и культурных, духовно-ценностных, идеологических, религиозных факторов.
Современное общественное проектирование также предполагает выявление путей гармонизации жизни природы как «части» жизни общества и в этом смысле обеспечение оптимальности взаимоотношений и соразвития социального и природного миров. Оно исходит из детального социально-экологического мониторинга — рационально организованного наблюдения за линиями развития социоэкосистемы, взаимовлиянием природы и общества. Оно есть метод анализа и управления, ведущий к появлению пакета практических рекомендаций по устойчивому развитию социально-экологических (социоприродных) систем и его реализации. Оно опирается на принципы экологического совершенствования технологического фактора, «союза» научного, технологического и природного развития. Оно имеет своим основанием нормы экогуманистической этики, утверждающие первостепенное значение духовно развивающейся личности в сбережении и развитии природного мира.
Общественное проектирование определимо как проектирование социокультурное. Его методологические основания требуют видения общества, природы, техники и культуры в их неразрывной связи, признания, что в социально-государственной жизни, технической деятельности человек является субъектом глубинных духовных ценностей и культурных традиций, ответственным хранителем и возделывателем природных ландшафтов.
Современную теорию общественного проектирования целесообразно развивать на базе интеллектуальных традиций национальных государств, в органической связи с их ценностными системами.
Социальное проектирование является органической составляющей жизни и фактором развития национального экологического государства. Социальное проектирование в экологическом государстве определимо как пакет современных природосберегающих, культуросберегающих и, следующих из них, обществосберегающих и государствосберегающих программ, совершенствующих систему национальной безопасности и создающих условия для стабильного поступательного общественно-политического развития без революций и необратимых катастроф. Оно представляет собой созидательную творческую деятельность, имеющую целью устойчивое развитие национального государства на основе сохранения исторически сформированных ценностей и природных систем.
10 Экологическое государство как государство сверхиндустриальное
В связи с тем, что национальная информационная безопасность включает как духовно-ценностную, так и информационно‑техническую составляющую представляется важным подчеркнуть, что экологическое государство есть государство сверхиндустриальное (супериндустриальное, гипериндустриальное).
Экологическое государство как информационное, цифровое, компьютеризированное, кибернетическое есть государство супериндустриальное. Принципиально недопустимо описывать его сущность посредством теорий постиндустриального общества, теорий информационного общества как формы общества постиндустриального.
Теория постиндустриального общества отнюдь не является бесспорной истиной. Она не объясняет современное развитие. Ее воплощение может обернуться консервацией отсталости.
Данная теория пропагандирует развитие сферы услуг и информационного сектора в ущерб промышленному производству, что умаляет значение жизнеобеспечивающих отраслей народного хозяйства, промышленного и индустриализированного аграрного сектора, оправдывает спад производства и технологическую неразвитость. Подчеркнем, информационные технологии есть средоточие, сердце больших промышленных систем, а отнюдь не замещающий их технологический уклад.
Провозглашая замещение производства материальных благ созданием услуг и информации, эта теория не согласуется с идеей модернизации общества. Ее воплощение может обернуться превращением страны в рынок сбыта продукции других стран, бурно развивающих промышленность.
Концепция постиндустриализма рассматривает развитие науки и образования не как основу материального производства, а в отрыве от него, что может обернуться задержкой прогресса науки и техники. Нельзя забывать, что научно-технический прогресс возможен лишь в промышленно развитом обществе.
Экологическое государство сориентировано не на теорию постиндустриального общества, а на модель общества сверхиндустриального – общества с передовыми технологиями, наукой и промышленностью, воодушевляемое самобытными ценностями. Такое государство можно охарактеризовать как национально-прогрессивное.
11 Экологическая сверхиндустриализация — инструмент реализации концепции экологической безопасности национального государства
Экологическая безопасность — существенный элемент национальной безопасности.
Обеспечение экологической безопасности немыслимо без модернизации технологий и управленческих систем, что подразумевает как развитие экологической функции государства, так и негосударственных инициатив.
Глубоко и всесторонне разработанная концепция экологической безопасности национального государства предполагает осуществление экологической сверхиндустриализации в качестве механизма обеспечения экологической безопасности.
Реализация экологической сверхиндустриализации предполагает непрерывное совершенствование технологических систем, государственных и негосударственных систем управления сферой обеспечения экологической безопасности.
Результативно осуществляемая экологическая сверхиндустриализация обеспечивает синтез экологической и экономической рациональности. Ее осуществление способствует синхронизации экономического роста и улучшения состояния окружающей среды, роста экономики и роста экологического благосостояния. Оно содействует увеличению эффективности производства в сочетании с минимизацией экологических рисков посредством экологизации технологических систем.
Имеющая своим ценностным стержнем принципы экогуманистической этики, экологическая сверхиндустриализация может быть определена как супериндустриализация, сопровождающаяся качественным и избирательным экономическим ростом (ростом, учитывающим дефицит ресурсов), переориентацией технологий на восстановление экологического равновесия, технологическим преодолением негативных последствий технологий (созданием промышленных экосистем), формированием устойчиво развивающегося технологического общества.
Теория и практика экологической сверхиндустриализации недвусмысленно оппонирует современным формам луддизма как беспомощным попыткам сохранения природного разнообразия путем отказа от промышленных технологий. Задача сохранения окружающей среды может и должна быть достигнута на путях преображения и совершенствования машин. Парадигма отказа от них в технологический век приведет лишь к превращению подобного «экологического проекта» в маскировку экспансии экологически не ориентированной машинной техники. Сопротивление занятых производством машинам сегодня эффективно посредством конструирования более совершенных экологически ориентированных умных машин.
Экологическая сверхиндустриализация представляет собой целостную стратегию научно-технического, промышленного и культурного развития, призванную обеспечить стабильно высокую динамику и качество экономического роста в органическом сочетании с сохранением духовного и природного наследия страны.
Экологическая сверхиндустриализация неотделима от экологии культуры. Она неразрывно связана с реализацией духовных целей. В реализации данных целей призваны быть задействованы информационные технологии.
Необходимо отметить, подобное задействование осуществляемо в т.н. «постинформационной» или «квазиинформационной ситуации». Данная ситуация обусловлена тем, что интенсивно тиражируемые постмодернистские, постиндустриальные и неолиберальные модели информационного общества обернулись кризисом ценностей, смыслов и идентификации. Сегодня становится очевидным, что необходим возврат к утраченным смыслам и ценностям, развертывание программ культурного классицизма в качестве альтернативы постмодернистскому и ультралиберальному пространству «пустых знаков», противопоставление «смерти субъекта» его воскрешение, переход к умному информационному обществу — обществу с логически и ценностно упорядоченной информационной деятельностью.
В квазиинформационной ситуации экологическое государство призвано к возрождению субъекта – активному строительству информационного пространства, отражающего и бережно хранящего культурное наследие. Речь идет о сохранении исторически сформированных ценностей и идентичностей посредством современных технологий как их реактуализации.
Философия русского космизма содержит замечательное учение о воскрешении предков посредством высоких технологий. Уже ее основатель (наряду с Н.Ф.Федоровым) Владимир Александрович Кожевников (1850–1917) указывал на символический характер этого учения. Оно может быть истолковано как восстановление глубокой исторической памяти, сохранение полноты духовного опыта предшествующих эпох, сбережение духовной связи времен и поколений. Речь идет о раскрытии идеи сыновства – образа человека как исторически ответственного сына человеческого. Во имя обозначенной картины человека могут быть задействованы высокие технологии. Раскрытие идеи сыновства может быть определено как цель экологической свериндустриализации.
Концепция русского космизма значима именно сегодня в эру фальсификаций информационного пространства национального государства, в противоречивую эру супериндустриализма, когда происходит отчуждение высоких технологий от целей и задач национально-государственного бытия.
Следуя философии русского космизма, техника может быть интегрирована народными культурными системами, также как и последние могут быть интегрированы техникой. Техника может служить тому, чтобы интегрировать историческую целостность народа, для чего конечно она сама должна быть интегрирована его ценностями. Техника способна быть воплощением исторической воли народа, а также содействовать ее формированию. Она может выражать историческое целеполагание народа и сама способствовать его организации.
В русле подходов русского космизма, преобразовательная сущность техники выявляется в восстановлении целостности национального мира. С ее помощью осуществима культурно-историческая реинтеграция народа на уровне современного целеполагания.
Конфигурации информационных технологий призваны отражать формы и раскрывать глубины исторической памяти. Ими преодолевается расстояние между прошлым и настоящим. Посредствам них время и пространство целенаправленно структурируются, горизонты прошлого и настоящего соединяются. Они предстают коммуникативными стратегиями народной общности, обращающими ландшафты информационного общества в ландшафты памяти. Их ценностно-синтезирующая роль определяет идентификации в настоящем. Посредством них прошлое делается источником развивающегося настоящего, источником преображающим.
Информационные технологии призваны стать концептуальными структурами, оживляющими традиции, структурами, которые сами погружены и укоренены в них. Ими интегрируется и раскрывается информационная картина мира как целостно национальная. Посредством них культурные начала описываются как доминанты национального бытия.
Таким образом, сверхиндустриализация предполагает не только операцию оценки технологии, исходя из принципов экогуманизма, а выявление ее аксиологического содержания путем обнаружения ее места внутри традиции. Именно формирование национального технологического этоса позволяет реализовать стремление к восстановлению целостности национального субъекта.
При этом восстановление целостности культурной и природной жизни народа оказывается взаимосвязанным. Сохранение природного достояния всегда предполагает овладение собой, восстановление большой субъектности национально-культурного бытия, сохранение преемственности наследования культурного опыта.
В контексте философии русского космизма, принципиально достижимо совпадение технологического и национально-государственного субъекта. Техника может быть рассмотрена как органическая составляющая национальной ценностно-нормативной системы, органическая часть общественно-государственного бытия.
Русский космизм, будучи ценностным обоснованием техники, позволяет увидеть сверхиндустриализацию процессом развертывания творческих возможностей общественно-государственной жизни, ее развития как сверхсложной комплексности и системы.
В настоящее время экологические вопросы приобретают всеохватывающий характер. Стараясь найти ответы на экологические проблемы общество пытается постичь свою суть, познать себя, определить пути собственного развития. Экологическими проблемами государственная власть тестируется на наличие стратегического мышления.
Современные экологические проблемы с неизбежностью ставят вопросы о путях развития стран и народов, о том, в каком обществе мы живем и хотим жить. Они поднимают вопросы о наличии государственного целеполагания. Будет ли общество обществом возобновляемого развития культурных и природных ресурсов, или обществом их не восполнения и утраты? Созидаем ли мы общество, укорененное в природных и культурных системах, или разрыва связи с ними? Является ли государственная власть стратегически реагирующей на экологические вопросы, или однозначно подчиненной прагматике инструментальной экономической рациональности?
На наш взгляд, экологическое видение предполагает разработку целостных моделей общественно-государственного развития. Нельзя низводить экологические вопросы сугубо в инструментальную плоскость, ограничивать их одними сиюминутными задачами. Экологические дискуссии не могут быть сужены исключительно до прагматических подходов. Невозможно выстроить экологическую цивилизацию сугубо в инструментальной плоскости, исключая всю полноту гуманитарных дискурсов.
Развитие социокультурных и экологических систем фундаментально взаимосвязано. Экологический дискурс выступает неотъемлемой частью гуманитарного. Плодотворные стратегии экологического развития могут быть сформулированы и успешно реализованы как целостные стратегии общественно-государственного строительства.