Посадский А.В., Посадский С.В.
Мы рассмотрим некоторые вызовы формированию современного экологического миросозерцания. Речь пойдет о движении «Нью-эйдж», которое притязая на вырабатывание современного экологического мышления, само сделалось серьезным вызовом его развитию.
Общеизвестно, интеллектуальная традиция русского космизма, будучи современной экологической философией, сформулировала учение о ноосфере.
Учение о ноосфере – учение о человеческом сознании как уникальном средоточии вселенной, мыслящей субстанции космоса, субъекте творческих синтезов космопланетарного масштаба. Имеется ввиду сознание духовно преображенное – ответственно хранящее и возделывающее многообразные формы мироздания. Имеется ввиду сознание экологическое – творчески сберегающее природное и культурное наследие. Появление такого рода духовно-экологического сознания есть вселенское событие – событие, наделяющее бытие смыслом, преображающее и организующее космос. При этом ноосфера раскрывается как в согласии отдельных взаимодействующих персон, так и в согласованной жизни больших субъектов исторического процесса – народов, стран, цивилизаций.
Ноосфера формируется на фундаменте многокачественного духовного опыта человечества. Ноосферное пространство органически вырастает из пневматосферы. Пневматосфера – его внутренне организующее идеальное начало.
Пневматосфера содержит высокие образцы духовной жизни человеческого рода. Эти образцы в конечном итоге укоренены в духовном опыте и ценностных воззрениях традиционных религий евразийского мира. Именно в традиционных религиозных формах Евразии была явлена субстанциальность нравственного начала, воссиял духовный свет и всемирная история стала историей духа.
Различные формы движения «Нью-эйдж» демонстрируют поразительное единство в несоответствии возвышенным образцам духовной жизни, укорененным в религиозных традициях Евразии. Они пропитаны стандартами общества потребления, преследуют цели не духовно творческого преображения человека и вселенной, а эффективного приспособления к наличному миропорядку. Они пронизаны инструменталистскими подходами к сознанию – отношению к нему как к «личному компьютеру», позволяющему «максимально извлечь из него ресурсы» ради более эффективной адаптации к наличной реальности. Они характеризуются инструменталистским отношением к природе – видят в ней «мегапроцессор», «механическое подключение» к которому гарантирует «преимущества» для достижения индивидуалистически трактуемого успеха. Они органично встроены в вестернизированную систему смыслов постмодернистской эры. Образ подлинного духовно-исторического Востока – Востока свыше – здесь заслоняют его новейшие западные суррогаты, оторванные от глубокой духовности и историчности. Такие псевдообразы оказываются искусственно сконструированными по современным консюмеристским лекалам, и не в состоянии раскрыть сущность исторически вызревших евразийских духовных форм.
Пневматосфера исторична. Она развертывается не вне, а в самой гуще, самой глубине исторического процесса. Духовное делается очевидным, воплощаясь в исторически временнóм. Пневматосфера исторически очевидна. Она исторически предметна. Она духовно конкретна именно в силу историчности.
Духовно вечное дано в истории. Оно обнаруживается во времени. Полнота, плерома (греч. πλήρωμα — «наполнение, полнота, множество») духоносных ценностных форм присутствует в историческом процессе. «Лестница» ценностей, устремленная к Абсолюту, раскрывается в историческом, в уникальных и самобытных целостностях истории.
Пневматосфера органически соединяет духовно-ценностные и исторические пространства. Она органически связывает духовные ценности и историю, предстает единством ценностно-смысловых и исторических граней бытия. Она есть пространство духовно-историческое – исторически данное пространство духовного опыта, явленный в истории мир духа. Ценностные вертикали предстают познаваемыми в горизонтах исторического времени, развёртываются в исторической динамике эпох, раскрываются во множестве историко-культурных миров, многообразных культурно-исторических эонов (греч. αἰών — век, эпоха). Речь идет о исторически данной эональности.
Различные формы «Нью-эйдж» поразительно едины в роковом стремлении «выйти из истории», оказаться вне ее движения. Следуя им, полнота духовного бытия оказалась нераскрытой, неявленной в историческим процессе. Ее присутствие неочевидно в исторических синтезах. «Эра Водолея» вся в будущем. Великим откровениям еще только предстоит свершиться. Придут новые религии и пророки. Полноценность духовной жизни — удел грядущих трансисторических эпох. В исторических ей не дано было сбыться.
Неспособность к опознанию пневматосферы как исторически данных высоких духовных образцов, ее неведение как исторического процесса нарастания и накопления духовных ценностей, требующих сбережения и развития, лишает «Нью-эйдж» фундаментальных оснований при его самопрезентации в виде экологического движения.
Возникает серьезный вопрос: возможно ли в принципе сформировать современное экологическое мышление, не обращаясь к глубинам духовно-исторического опыта человечества, не опираясь на них?
Очевидно, подлинное экологическое мышление связано с сохранением природного и духовного наследия человеческого рода, со способностью проникнуть в глубинные пласты природного и исторического, творчески претворить их в современной жизни. Невозможно формировать экологическое сознание, игнорируя его суть, формулировать принципы экологического развития, игнорируя сами основания экологического разума. В таком случае, не является ли «Нью-эйдж», скорее, препятствием для вырабатывания современного экологического миросозерцания?
Традиционные религии Евразии – стратегически значимые факторы сложения ценностных ядер цивилизационных систем, этих больших субъектов истории. Традиционная, исторически конкретная духовность питала и продолжает питать ценностные ядра мировых цивилизаций. Ценностные ядра цивилизаций – архитектонические узлы, обеспечивающие жизнестойкость ноосферного пространства. Последнее образуется в согласии взаимодействующих цивилизационных организмов – этих больших умных субъектов исторического процесса. Претензия на замещение традиционных религий «новыми верованиями» «Эры Водолея» влечет эрозию, выхолащивание, размывание ценностных ядер цивилизационных систем, так как отрывает их от естественной духовно-питательной среды, что, в конечном счете, ведет к разрушению самой возможности осуществления ноосферы.
Нооосфера рождается на прочном духовно-историческом фундаменте пневматосферы. Современное экологическое мышление должно увидеть исторически сложившиеся духовные формы и ценностные воззрения в качестве опоры развития. В их сохранении и творческом продлении — сущность экологического разума, так как он есть разум духовный и разум исторический.
Вырабатывание современного экологического миросозерцания связано с определенным видением бытия. Оно возможно в ракурсе онтоэкологического подхода. Подобный подход рассматривает экологическую деятельность как всецело укоренённую в реальности духовного, видит ее проекцией объективного бытия духа.
Способность сберегать природу и культуру – свойство духовной личности, этого творческого носителя экологического императива. Духовная личность совершенно осознает действительность духовного бытия. Сохранение культурного и природного наследия являются духосозидающими процессами, что предполагает истинную реальность духовной сферы, ее онтологическую осуществленность, явленность, раскрытость в истории. Такая сфера должна действительно существовать в историческом времени. Она должна исторически быть, иначе экологические дискурсы обращаются в фантомы.
В трансперсонализме видят одну из специфических черт движения «Нью-эйдж». Ошибочно полагать, что этот трансперсонализм идет от насыщенности движения духовными формами Востока. Напротив, он обусловлен преизбытком западных форм. И в эклектических зеркалах «Нью-эйджа» зримы не духовные лики Евразии, а очертания современного Запада, западной «цивилизации потребления».
Движению «Нью-эйдж» присуще описание духовной жизни исходя их принципов инструментальной рациональности. Такая рациональность является подчинённой критериям эффективности и прагматизма. Ей свойственна оптимизация средств для достижения целей — целей не любви, а манипуляции и гегемонии. Такая рациональность может становиться порабощающей и овеществляющей. Именно исходя из нее конструируется общество потребления, которое есть в сущности инструментальное общество.
Трансперсонализм движения «Нью-эйдж» имеет западные корни, не восточные. В движении ослаблено чувство личности, потому что личность онтологически не принадлежит миру вещей, не является инструментом для удовлетворения тех или иных интересов. И сама попытка представить духовную жизнь человека исходя из принципов инструментальной рациональности, увидеть ее как технологию инструментального разума демонстрирует неудачи в духовных поисках современного Запада, зеркально отражает ценностную катастрофу общества потребления, никак не обнаруживает духовных свершений Востока.
Для движения «Нью-эйдж» во многом остается закрытым понимание технологии как внеинструментальной формы рациональности, как служащей общему благу человека и мира, отражающей целостность бытия, а не совокупность утилитарных целей и интересов. «Духовные технологии» «Нью-эйдж» — все они в стремлении стать более эффективным, успешным, адаптированным к наличным социально-экономическим порядкам путем извлечения «новых возможностей» из сознания, этого «личного компьютера», и природы, этого «мегапроцессора». И цель здесь не раскрыть творческое ядро личности ради преображения мироздания, а механически извлечь преимущества из его структур ради более успешной адаптации к существующему порядку вещей.
Великая интеллектуальная традиция русского космизма, эта современная экологическая философия, знает не только инструменталистски понятую технологию, но и технологию преображения, развития и сохранения, возводящую и сберегающую духовные связи. В контексте космизма, раскрытие возможностей техники, заложенных в самой природе, является призванием человека. Природа по-своему технична, в ней рассыпаны элементы техники. Природные технологии обращены к соединению. Человек призван их раскрыть и усовершить.
Следуя космизму, технология — духовное космоустротельное искусство. Она является искусством придания стройности, космичности природному потоку жизни, искусством воссоединения мира и человека, их преображения и сбережения.
Философией русского космизма выявляется творческая миссия технологического разума, в актах познания-творения раскрывающего истинную сущность мироздания, наделяющего смыслами природный мир. Посредством технологического разума вселенная предстает как обладающая бытием, ибо осмысляя вселенную, он делает ее осмысленной. Технологический разум, вносящий смысл и гармонию во вселенную, творящий и сохраняющий мироздание, проявляет себя разумом экологическим.
Важно увидеть технологию орудием человеческого духа, воплощающим его замыслы. Технология предстает гуманной силой, будучи укорененной в базовых структурах духовного бытия. Техническое действие может быть богоподобно и как таковое носит освобождающий смысл, конечно, если духовно освобождён сам человек, если мир техники интегрирован высшими жизнестроительными смыслами. Таким образом открывается путь постижения технологии как высокой духовной формы и духовной силы. При этом надо осознавать, что для человечества остаются риски быть порабощенным дегуманизирующей технологией, ведомой целями разрыва связей мироздания.
Следуя русскому космизму, технология принадлежит миру культуры. Она есть форма духовной жизни человека. Имеется в виду технология, осмысленно включенная в целостность ценностных систем, технология, ценностно регулируемая.
Русский космизм является формой российского цивилизационного самосознания. Взгляд на технологию, присущий ему, свойственен Российской цивилизации.
Экологический разум есть разум технологический и исторический.
Многообразие исторических миров предстает многообразием путей самоосуществления духа. Действительность духовного совпадает с реальностью исторических событий. В историческое бытие входят структуры идеального как их цель. Закономерность развития ноосферы, типология ее форм, обусловлена духовной структурной основой ее бытия, выработанной в истории.
«Нью-эйдж» не видит историю развертыванием духа. В его границах остается неопознанной историчность духовного бытия. Но обесценение человека исторического, умаление духовного образа человека в истории, оспаривание и забвение исторической сущности человека предстает радикальным проектом перестраивания человеческой идентичности – проектом, несовместимым с формированием подлинного экологического разума.
Формирование ноосферы как целостного и в тоже время многообразного сознания-события во вселенной связано с раскрытием возможностей технологического разума, который есть разум творчески преображающий и сберегающий.
Несправедливо отрывать технологию от глубинных духовных контекстов, искусственно вырывать ее из единого потока духовной жизни человеческого рода. И перспективные линии построения экологического миросозерцания сегодня просматриваются не в простом нахождении баланса современного развития и духовных воззрений и практик, а в умении увидеть их источником творимой современности. Они заключаются в умении понять современное развитие целостной формой духовной жизни, укорененной в истории. Они состоят в обретении творческих опорных сил для современного жизнестроения в духовной истории человечества, в способности определить цели современности исходя из великого духовно-исторического опыта, как цели имманентные духовному опыту человеческого рода.
Формирование подлинной экологической рациональности тождественно вырабатыванию гуманистического мировидения, так как в признании экологической разумности человека раскрывается его высокое достоинство. Такое формирование осуществимо на путях доверия к историческому бытию и технологиям, ибо в таком доверии явлено творческое величие личности.