Посадский А.В., Посадский С.В.
Современную эпоху можно охарактеризовать как период доминирования прагматических стратегий международного сотрудничества, диктуемых, прежде всего, глобальными рыночными отношениями и идеологемами. Между тем подобные формы сотрудничества способны не только сближать, но и разъединять. Они могут даже нести угрозу историческому существованию стран и народов. Сегодня они способны вовлекать страны и народы в процессы острой, порой безжалостной эгоистической конкуренции, провоцирующей экономические коллапсы, например, через санкционные репрессии, торговые войны и экологические катастрофы.
На протяжении тысячелетий существуют непреходящие, инвариантные основания и формы сотрудничества стран и народов, способствующие их сохранению и развитию. Речь идет о стратегиях культурного партнерства, в основу которого положен исторически сформированный и выверенный ценностный фундамент, а не одни мимолетные прагматические интересы. Именно в культурных формах сотрудничества, опирающихся на возвышающие и формирующие человека нормы и идеалы, страны народы не только взаимно обогащаются достижениями друг друга, но и воссоздают свою идентичность, сберегают и совершенствуют самих себя, способствуя сбережению мира и планеты. Характерным примером такого сотрудничества являются культурные пути России и Эфиопии.
Россия и Эфиопия — страны с неповторимой историей. Они имеют уникальный опыт самобытного государственного и цивилизационного строительства. Это страны-цивилизации, сочетающие в себе суверенную государственность и целостные культурные миры. В судьбах Африканского и Евразийского континентов им принадлежит существенная роль. Это страны-творцы культурной Африки и культурной Евразии. Они обладают уникальным культурно-ценностным достоянием, имеющим всемирный исторический смысл.
Эфиопия для России всегда была приоритетным, стратегическим значимым партнером. Россия соприкасалась с Африкой, прежде всего через Эфиопию. Россия воспринимала Эфиопию как культурное сердце и цивилизационный стержень Африканского континента. Для России Эфиопия была своеобразным окном в Африку. Диалог с Эфиопией был ключом к участию в жизни Африканского континента.
Тесное сотрудничество России и Эфиопии осуществляется на основании прочного ценностного фундамента. Он был заложен с момента приобщения обеих стран к вечным ценностям Христианства. Россия и Эфиопия принадлежали православной ойкумене. Эфиопская и русская культуры формировались под определяющим влиянием восточно-христианской духовности. Принадлежность обеих стран византийской православной ойкумене, Восточному Христианству позволяет говорить о них как о цивилизациях-сестрах — родственных цивилизациях, обладающих единым цивилизационным истоком.
Следует отметить, что Эфиопия в лице древнеэфиопского Аксумского царства принимает христианство как государственную религию уже в 4 веке, в 333 году. Принятие христианства сделало Аксум одним из первых христианских государств в мире, наряду с Великой Арменией и Римской империей. Об этом красноречиво свидетельствует каменный монумент в честь побед Аксумского царства — камень Эзаны, являющийся свидетельством перехода царя Эзаны в христианство. На этом камне Эзана (канонизирован Эфиопской церковью) воздал хвалу Богу на трех языках – древнеэфиопском, сабейском и греческом[1]. Принимая христианство, Эзана воспроизвел византийский культурно-государственный архетип, в котором благочестивый царь-стратег (император Константин, князь Владимир) принимает христианскую религию, осуществляя делегированный народом выбор, формируя идентичность вверенной ему нации и страны на века.
Духовным наставником Эзаны был гражданин Византии, сиро-финикийский грек Фрументий Аксумский (в Эфиопии его звали Абуна (Abuna, «Отец наш»), Кесате Бирхан (Kesate Birhan, «Явитель Света») и Абба Салама (Abba Salama, «Отец мирный»))[2] — святой православной и эфиопской церкви, первый епископ Аксума, рукоположенный выдающимся греческим святителем Афанасием Великим. Эфиопская церковь с самого начала была частью византийской духовно-культурной ойкумены — епархией александрийского коптского патриарха, который ставил единственного епископа Эфиопии. Культурные судьбы Эфиопии в значительной мере определялись культурной спецификой столицы эллино-римского, византийского Египта — Александрией.
Приняв христианство, Эфиопия стала культурной частью и одним из центров Византийской Африки[3]. Через нее Византия осуществила свою мировую культурную миссию, превратилась в глобальное культурно-историческое пространство, в Византию от России до Эфиопии.[4] С этого периода восточно-христианская идентичность, называемая в Эфиопии Тевахедо, Tewahedo (на геэз, то есть древнеэфиопском языке эфиосемитской ветви: ተዋሕዶ täwaḥədo, «единство, единое») становится неотъемлемой составляющей идентичности страны и ее народа.
Несомненно влияние Тевахедо на все аспекты эфиопской культуры[5]. Речь идет о свойственном эфиопскому народу особом солидарном видении социальной жизни (mahaberawi nuro) и особой гуманности (ይሉኝታ, yilugnta), противоположной эгоизму, а также об особом экологическом мировосприятии[6]. Речь также идет о практически всех формах высокой культурной жизни – музыке, живописи, литературе и пр., в становлении которых восточно-христианская духовность оказала самую существенную роль. При этом возвышенный культурный облик Эфиопии, как и культурный облик России, наиболее ярко характеризует сакральная живопись — восточно-христианская иконопись (включая фрески, миниатюры, настенную роспись), представляющая особую художественную традицию Эфиопии VI-XXI веков[7].
Россия и Эфиопия воссоздают родственный восточно-христианский цивилизационный тип. В их основании лежит общий восточно-христианский культурный код.
Сходство ценностных миров России и Эфиопии выражается многообразно. Прежде всего, Россия и Эфиопия являются пневмацентрическими культурными мирами. Ценность духовной жизни для этих миров фундаментальна. Возвышенный и целостный образ Духовного Человека, служащего Богу и людям, централен для русской и эфиопской культуры. Россия и Эфиопия складываются как цивилизации, имеющие своим основанием ценность целостной духовной жизни.
Россия и Эфиопия — цивилизации духовной общности, взаимного служения и солидарности. В их исторических судьбах воплощается человеческое единение в служении людям и высшим принципам. Этим цивилизациям чужда индивидуалистическая этика. Они отторгают эгоистические отношения господства и подчинения. Единство в них не навязывается принудительно извне, а прорастает добровольно, изнутри. Такое единство означает сохранение и развитие многообразия.
Возвышенный принцип культурного единства в многообразии плодотворно осуществляется в исторических судьбах и культурных мирах России и Эфиопии. Данный принцип восходит к восточно-христианскому соборному сознанию и жертвенной, аскетической этике. В рамках соборной парадигмы сформировались миростроительные принципы обеих цивилизаций. Эти принципы подразумевают взаимодействие со странами и народами на основании признания и уважения инаковости другого, а также интеграцию других культурных миров в собственное культурное пространство без подавления их культурного своеобразия и насильственной ассимиляции.
Следует отметить, что Эфиопия представляет собой уникальную этноязыковую территорию, где население составляющее более чем 90 млн. человек включает более 100 народностей и этнических групп, являющихся носителями приблизительно 90 языков. Языковое разнообразие наблюдается не только на национальном и региональном уровнях, но и в местных административных единицах, в отдельных школах и даже в отдельных домашних хозяйствах[8]. При этом правительство Эфиопии активно поощряет языковое разнообразие. Законодательство страны предоставляет равные права всем эфиопским языкам вплоть до возможности начального общего образования на родном языке, а бывший официальный язык Эфиопии, амхарский, по конституции, имеет статус лишь рабочего языка федерального правительства.
Важно подчеркнуть, что этноязыковое разнообразие Эфиопии и ее культурное многообразие в целом является сугубо внутренним, эндогенным историческим явлением. Это многообразие не приходит извне, а проистекает из особенностей самосознания народов страны, предстает их внутренней, исконной ценностью[9]. В отличие от большинства африканских стран, культурное многообразие Эфиопии не зависело от внешнего замысла, поскольку Эфиопия сохранила свой суверенитет в колониальную эпоху[10]. В сравнении же с западными индустриальными державами преимущественно аграрная экономика Эфиопии совершенно не зависела от международной миграции. Подобная ситуация во многом напоминает Россию, где феномен культурного многообразия также не был привнесен извне, а вырос изнутри, стал воплощением ценностных императивов народов Евразии (более 190 народов России), сознательно и без внешнего принуждения (политического, экономического) организовавших свою культурную жизнь на принципах солидарности и взаимного уважения.
В своей истории Россия и Эфиопия не стремились к подавлению и угнетению других стран и народов. Выстраивание равноправных партнерских отношений с другими странами и народами было их приоритетной исторической миссией и задачей. Россия и Эфиопия не несли человечеству расового и колониального гнета, не распространяли идеологии притеснения и порабощения. Общеизвестна их яркая и жертвенная борьба с фашизмом, нацизмом и колониализмом. Их идеалом всегда было единство без угнетения — единство, связанное с признанием права на культурную самобытность и самоопределение. Исторически Россия и Эфиопия принесли много жертв во имя идеала человеческой свободы.
Россия и Эфиопия являются цивилизациями Традиции. Освоение и хранение культурных традиций, укорененность в исторической традиции, ее живое ощущение и осознание – характерные черты духовной жизни обеих стран. При этом благоговение перед Традицией, видение Традиции как живой и непрерывной сопричастности возвышенному ценностному опыту во многом восходит к восточно-христианскому архетипу Предания.
Россия и Эфиопия строят свое настоящее и будущее в живом диалоге с прошлым. Богатство исторического опыта здесь преломляется в настоящем и будущем. Настоящее и будущее прирастает и обогащается прошлым. Историческая и культурная память для обеих стран не равноценна бездеятельному пассеизму. Она представляет ресурс и фактор динамического развития. Это ответственная память, память-долг, обязывающая творчески осваивать и развивать накопленные культурные богатства. Это память, призывающая к непрестанному переоткрытию, углублению и актуализации своего наследия. Это неизменно деятельная память, когда верность Традиции означает верность самому себе здесь и сейчас.
Обеим странам свойственно благоговейное отношение к природе. В России и Эфиопии природная среда воспринимается как неотъемлемая часть культурной среды, культурной традиции. Природа включена в историю. Природные пространства родной страны мыслятся как ее культурные пространства. Обе страны имеют свою сакральную географию, обладают грандиозным опытом использования природного достояния в сакральных целях.
Географическое положение Эфиопии способствует сохранению ценностей культурного суверенитета страны и внутреннего культурного разнообразия[11]. Разнообразная природная реальность изолированного и гористого плато оказывается непреодолимым препятствием для избыточной культурной унификации, преградой для внешних завоеваний и насильственных культурных экспансий, неодолимым барьером для хищнической эксплуатации природных ресурсов. Контрастные геоклиматические регионы становятся обозначением для различных социальных темпераментов и образов жизни. Географическая обособленность страны и ее регионов содействует формированию духа независимости и сохранению длительной преемственности в передаче культурных традиций. Подчеркнем, что подобно России, территория Эфиопии представляет наиболее «неудобную географию» для насильственных внешних воздействий. И хотя обе страны имеют различные природные ландшафты, в жизни обеих стран их специфика всемерно содействует исполнению одной цели – ограничению внешних завоевательных влияний, устойчивому суверенному культурному развитию.
Сакральная география Эфиопии, как и России, сложилась под влиянием Восточного Христианства. Характерным примером своеобразия сакрального геокультурного пространства Эфиопии является Лалибэла (город на севере Эфиопии), известный своими высеченными в камне христианскими церквями. Это место часто называется восьмым чудом света, поскольку комплекс из 12 церквей, прямо высеченных в скале, представляет собой пример уникального единства природного ландшафта и артефакта культуры. Аналогом такого зодчества предстают пещерные и скальные монастыри России, грандиозная ирригационная система Соловецкого монастыря. Задачи освоения природы здесь сочетаются с культурным и цивилизационным строительством. А потому порицается хищническая, потребительская эксплуатация природы. Сбережение природы становится составной частью сбережения культуры.
В своей истории Россия и Эфиопия претворяют в жизнь сходные парадигмы цивилизационного строительства. В этих парадигмах четко прослеживаются культуросберегающие и природосберегающие векторы. Россия и Эфиопия осуществляют свои исторические миссии в неразрывной связи с соблюдением естественных культурных прав человека – прав человека как подлинного субъекта культурного творчества. К таким правам следует отнести право на культурное наследие, право на соучастие в жизни природной среды, являющейся необходимым базисом культурного творчества, а также право на самобытное культурное развитие. В контексте реализации культурных прав человека, Россия и Эфиопия должны быть охарактеризованы как экогуманистические цивилизации. Приоритетной задачей двух цивилизаций является сбережение культурного и природного наследия человечества, а значит и сохранение человека как такового. В своей истории обе цивилизации воплощают принципы экогуманизма — ценностно насыщенного миросозерцания, раскрывающего достоинство человека как целостной духовной личности, творчески хранящей природу и традиции.
Примечания
[1] Об уникальном артефакте Аксумского царства, напоминающем Розеттский камень см.: Harden, J. M., An introduction to Ethiopic Christian Literature, 1926.
[2] См.: Alban Butler, Paul Burns (1995). Butler’s Lives of the Saints. P. 191.
[3] О феномене Византийской Африки см.: Théodore Papadopoullos. Africanobyzantina: Byzantine Influences on Negro-Sudanese Cultures. Athens: Grapheion demosieymaton tes akademias Athenon, 1996. Diehl, Charles. L’Afrique Byzantine Histoire de La Domination Byzantine En Afrique, 533-709. Paris: Eest Leroux, 1896.
[4] О Византии от России до Эфиопии см.: Warren Treadgold. The Persistence of Byzantium. The Wilson Quarterly (1976). Vol. 22, No. 4 (Autumn, 1998), pp. 66-91.
[5] О влиянии Эфиопской церкви на эфиопскую культуру и цивилизацию см.: Kefyalew Merahi. The contribution of the Orthodox Tewahedo Church to the Ethiopian civilization. Commercial P.E., 1999. Yesehaq, Archbishop. The Ethiopian Tewahedo Church: An Integrally African Church. Hardcover, 1997. Gebrehiwot Gebreslassie Zesu. The Role of the Orthodox Tewahedo Church in Biodiversity Conservation: the case of some churches in Ìnderta, Tigray. Kindle Edition. 2012.
[6] Cм.: Girma, M. Understanding Religion and Social Change in Ethiopia: Toward a Hermeneutic of Covenant. Palgrave Macmillan, New York, 2012. Eva Poluha. The Power of Continuity: Ethiopia Through the Eyes of Its Children. Uppsala: Nordiska Afrikainstitutet, 2004. Gebrehiwot Gebreslassie Zesu. The Role of the Orthodox Tewahedo Church in Biodiversity Conservation: the case of some churches in Ìnderta, Tigray. Kindle Edition. 2012.
[7] Cм.: Heldman M. E., Munto-Hay S. C. African Zion: the sacred art of Ethiopia. Catalogue. Addis Ababa: The Institute of Ethiopian Studies, 2006. Heldman M. E., Balicka-Witakowska E. Painting // Encyclopaedia Aethiopica. Wiesbaden: Harrassowitz Verlag, 2010. Vol. 4. P. 90-101. Chojnacki S. Attempts at the Periodization of Ethiopian Painting: a Summary from 1960 to the Present // Proceedings of the Sixth International Conference on the History of the Ethiopian Art. Addis Abeba, 5-8 November 2002. Addis Abeba: Institute of Ethiopian Studies, Addis Abeba University, 2003. P. 3-30.
[8] См.: Binyam Sisay Mendisu & Janne Bondi Johannessen (eds.): Multilingual Ethiopia: Linguistic Challenges and Capacity Building Efforts. Oslo, University of Oslo. Oslo Studies in Language, 8(1), 2016. P. 1.
[9] См.: Abebaw Y. Adamu. Diversity in Ethiopia. Addis Ababa University. The International Journal of Community Diversity, Volume 12, 2013.
[10] В сравнении с Эфиопией «у многих африканских стран культура, идентичности и этнические границы возникли в результате европейского колониализма и его политики «разделяй и властвуй» (Ван де Бекен, 2008). Многие из колониальных границ Африки были проведены на печально известной Берлинской конференции 1884-85 гг.». Abebaw Y. Adamu. Diversity in Ethiopia. Addis Ababa University. The International Journal of Community Diversity, Volume 12, 2013. P. 17. Cм.: Van der Beken, C. Ethiopia: Constitutional protection of ethnic minorities at the regional level // E. Brems & C. Van der Beken (Eds.). Federalism and the protection of human rights in Ethiopia (pp. 126-160). Zurich: Lit Verlag GmbH & Co.KG Wien. 2008.
[11] Об это кратко см.: Saheed A. Adejumobi. The history of Ethiopia. London, 2007. P. 5-6.