Альманах "Метапарадигма"

Образ союза России и Китая в русской мысли: парадигмы и интерпретации

Посадский А.В., профессор Китайского нефтяного университета (Пекин), директор Инновационного Центра Экологической Модернизации и Экспертизы

Образ союза России и Китая в русской мысли: парадигмы и интерпретации

В данной работе мы затронем тему интерпретации российско-китайских отношений в русской мысли.

В настоящее время Россия и Китай вышли на беспрецедентный уровень сотрудничества. Речь идет, прежде всего, о стратегической экономической и технологической кооперации. Сохранение и стабильное развитие настоящего уровня российско-китайских отношений, дальнейшее вырабатывание устойчивого союза России и Китая требует интенсивного формирования российско-китайских гуманитарных проектов, нацеленных на ценностное сближение наших стран. Экономическое и технологическое привилегированное партнерство России и Китая нуждается в прочном фундаменте — стратегическом ценностном сближении. Сегодня императивом российско-китайского взаимодействия становится осознание общей ценностной платформы как источника и ресурса совместного развития. Именно стратегическое ценностное сближение народов России и Китая, осознание ими наличия общего ценностного пространства, общего ценностного мира способно стать основанием для нового прорыва в российско-китайских отношениях XXI века. Осознание укорененности экономического и технологического сотрудничества России и Китая в пространстве общих ценностей, развитие российско-китайских отношений как культурного союза между народами способно вывести российско-китайское взаимодействие на новый содержательный уровень стратегической глубины.

В формировании союза России и Китая сегодня возрастает значение нормативных факторов. Важно договариваться о нравственных основах взаимодействия, содействовать вырабатыванию российско-китайского нравственного консенсуса, нормативного синтеза, общей нравственной позиции, пространства общего понимания. Очевидно, союз России и Китая должен созидаться на фундаменте ценностной, этической близости, произрастать из глубокого доверия и близких моральных принципов. Он призван быть нормативным, идти изнутри общественной жизни, проистекать из ценностей и морали. Он не может быть узко прагматическим.

В целях раскрытия ценностного потенциала российско-китайского взаимодействия значимым представляется обращение к русской мысли, осуществлявшей теоретическую разработку стратегии ценностного сближения народов России и Китая и содействие ее воплощению (например, влияние П.А.Бадмаева на политическую элиту России, адресованная С.Ю.Витте записка по китайскому вопросу «Попытка понять китайские события» Д. И. Менделеева). Мыслители России видели развитие российско-китайских отношений в ракурсе нравственного союза между народами. Формирование общего гуманитарного пространства, российско-китайского пространства доверия и согласия, пространства нравственного единства виделось им источником политического, экономического и технологического партнерства России и Китая, важнейшим ресурсом развития российско-китайских отношений, а также международных отношений в целом.

Выдающийся философ, китаевед Сергей Михайлович Георгиевский (1851 — 1893) являлся критиком западоцентристских концепций исторического процесса. Он был хорошо знаком с идеями известного мыслителя Николая Данилевского (1822 —
1885), критиковавшего евроцентристские схемы всемирной истории и видевшего в Китае исторически осуществивший себя самобытный культурный тип(1). При этом им не разделялась идеи Н.Я.Данилевского о всецелой замкнутости культурно-исторических типов, несообщаемости и несравнимости их ценностных начал, отсутствии единства общечеловеческого цивилизационного процесса. С позиции мыслителя, различные культурные миры могут вдохновляться близкими ценностными системами. Развитие различных культур осуществляется в перспективе общечеловеческого духовно-исторического пути.

С.М.Георгиевскому были близки идеи известного российского китаеведа Василия Павловича Васильева (1818 – 1900), считавшего, что «Китай имеет все данные, чтобы достигнуть самой высшей точки умственного, промышленного и вместе политического прогресса»(2). «Его принцип глубокого уважения к науке, стремление всего народа учиться с необыкновенным напряжением, не стесняясь количеством лет, показывает, что там может вырасти нация самая образованная в свете, что она может создать ученых, которые могут не только разрабатывать науку сообща с остальным миром, но даже не остановятся на общем уровне», — писал В.П.Васильев о Китае(2). На его взгляд, в будущем до неимоверной степени способно возрасти как культурное влияние Китая, так и экономическое и политическое могущество страны. Думается, теория российско-китайских отношений С.М.Георгиевского во многом является ответом на концепцию тотального прогресса Китая В.П.Васильева, работы которого С.М.Георгиевский многократно цитирует в собственных трудах. Отметим также, что не без влияния концепции гуманного характера Китайской цивилизации В.П.Васильева сформировалось представление о ней С.М.Георгиевского как о цивилизации нравственно прогрессивной.

Следуя позиции С.М.Георгиевского, «в отдалённом будущем (примерно к началу XX столетия) ход политической жизни человечества почти всецело станет обусловливаться дружественными или враждебными отношениями между Китаем, Россией и Соединенными Штатами»(3). «Если при этом допустить, что в одно столетие гуманность не успеет еще возобладать над низкопробным эгоизмом людей и явиться основным принципом их деятельности, обусловливая собою господство постоянного и всеобщего мира на земле, то придется допустить, что в XXI веке союз Китая с Россией или Китая с Соединенными Штатами будет решающим для внешней политики всех остальных государств земного шара», — писал он(4).

«Убеждаясь в успешности китайского прогресса и не сомневаясь в дальнейшем безостановочном росте могущества Китая, мы не только не допускаем, чтобы Срединное Царство могло подпасть не эфемерному владычеству Запада или Америки, но и провидим то время, когда всякая комбинация политических владычеств будут обусловливаться в мире соизволением двух громаднейших соседних империй, связанных узами неразрывного мира и тесной дружбы», — полагал мыслитель(5). Дружба России и Китая выступает для него гарантом общепланетарного мира и безопасности. Узами дружбы двух стран «может обеспечиваться мир всего мира, на благо живущих в нем племен и народов»(6).

На взгляд С.М.Георгиевского, союз России и Китая гарантируется общими ценностями. Среди них – миролюбие. Народы России и Китая характеризует стремление к миру.

«Сыновнее благочестие»(кит.»сяо ти», 孝悌 xiào tì) – фундаментальный «принцип жизни» Китая(термин С.М.Георгиевского), отчетливо сформулированный конфуцианской традицией, стратегический ценностный фактор, обеспечивающий устойчивое развитие китайской нации. «Сыновнее благочестие», утверждающее гуманное отношение между людьми, соотносимо с ценностями, присущими православной традиции.

С.М.Георгиевский рассматривает ценности мира и семейной парадигмы взаимоотношений как традиционные и как гуманистические. Также он видит указанный комплекс ценностей цивилизациеобразующим и культуроформирующим.

Русский мыслитель скептически оценивает духовное состояние современной ему Западной Европы. Он отмечает тенденцию разрушения традиционных ценностей, вызванную дехристианизацией, тенденцию, в конечном итоге, оборачивающуюся декультурацией. Созидательный диалог Западного мира и Китая возможен, на его взгляд, при условии возвращения первого к традиционным ценностям, имеющим христианские корни, при условии восстановления Западной Европой собственных принципов «сыновнего благочестия». При этом «сыновнее благочестие» отождествляется мыслителем с верностью традициям как сущностным принципом цивилизационного развития.

Идеи С.М.Георгиевского открывают определенную перспективу формирования социально-философской концепции российско-китайских отношений.

Союз двух стран призван проистекать из универсальных по значимости гуманистических ценностей, укорененных в ценностях традиционных. Созидание такого союза осуществимо на путях выявления социально-исторической сущности двух стран-цивилизаций, их глубокого самопознания, обнаруживающего перспективы развития. Речь идет, прежде всего, о культурном сближении, культурном союзе двух миростроительных цивилизаций. Такое сближение способно раскрыть как смыслы их бытия, так и выявить смыслы современной исторической ситуации, обнаружить ответы на целый комплекс социально-философских вопросов, разрешить вызовы современности.

Следуя идеям С.М.Георгиевского, преодоление стереотипов западоцентристского видения истории не означает отказа от универсалистского восприятия исторического процесса. Самобытный опыт цивилизационного созидания России и Китая выступает как опыт общезначимый во всей мировой исторической системе. Важно увидеть универсальную ценность его осуществления. Культурный контекст союза двух стран предполагает творческое освоение их миростроительного опыта. Подобное освоение является принципиально открытым. Вовлеченность, погружение в него стран и народов может способствовать сохранению тотальности и многообразия мира, всей многомерности культурно-исторического бытия, вести к процветанию равноправной культурно-исторической мир-системы, утверждающей самоценность различных форм социально-исторического и духовного опыта.

Структура мира, связанная с творческим освоением и развертыванием российского и китайского цивилизационного опыта, видится историчной. Она во многом обусловлена образом человека как носителя исторической ответственности, созидателя коммуникативных систем истории, образом народа как суверенного хранителя традиций, творческого транслятора природного и культурного достояния. Здесь необходимо вспомнить о концепции союза России и Китая русских космистов, видевших его основанием уважение к предкам, присущее российской и китайской культурным традициям, видевших его основанием идею сыновства (укорененную в православной традиции, ср. «сыновнее благочестие» в китайской традиции) – исторической ответственности человека перед предшествующими и грядущими поколениями. При этом миростроительные стратегии проникновенно отождествляются с экологическими. Мирное цивилизационное домостроение неизбывно увязывается со сбережением природного и культурного достояния. Политический союз России и Китая трактуется в русском космизме в горизонте культурно-экологического союза двух миростроительных цивилизаций, способного выступить несущей конструкцией справедливой экологической мир-системы(7).

«Еще один пункт учений Н. Ф. Федорова важен для понимания его отношения к Китаю. Это совокупность его построений, относящихся к вопросу о почитании предков. Культ предков рассматривается им, как основа всякой религии. С этой точки зрения подлинное христианство (если исключить его католическое и протестантское извращения) равным образом в своей глубочайшей основе связано с культом отцов. Проблемы отцовства и сыновства, догматизированные в учении о единосущии и о Св. Троице, единение с Отцом, выраженное в Первосвященнической молитве, учение о Боге Отце, как о Боге Отцов: Авраама, Исаака и Иакова, Боге не мертвых, а живых, и, наконец, учение о Боге Отцов, как о Всеобщем Отце,— все эти построения весьма углубленно связываются в системе Н. Ф. Федорова с культом предков, который по самой природе своей оказывается учением, сочетающимся с земледельческим, крестьянским, (а для Н. Ф. Федорова это равнозначно с — христьянским) строем, связывающем людей с землей, с прахом их предков… Естественно потому, то глубокое уважение и интерес, который проявлялся Н. Ф. Федоровым к китайскому народу и к существующему у него до сего времени почитанию предков», — верно характеризует воззрения патриарха русского космизма Николая Федоровича Федорова (1829-1903) его последователь Николай Александрович Сетницкий (1888 — 1937(8)).

Следуя Н.Ф.Федорову, ценностным основанием жизни Китая выступает пятая заповедь (Почитай отца твоего и мать твою, чтобы продлились дни твои на земле, которую Господь, Бог твой, дает тебе (Исх.20:12)).  Почитание предков есть нравственный принцип жизни китайского мира, который сближает его с Россией, под влиянием православия раскрывающей в своей истории идею сыновства – образ человека как исторически ответственного сына человеческого. В отличие от России и Китая, антропологические концепции, распространяемые Западной Европой Нового времени, нацелены на замещение идеи сыновства, образа человека как сына человеческого, сына умерших отцов отвлеченным понятием человека, образом человека как субъекта экономических и правовых отношений, при этом субъекта не озабоченного сбережением глубинных исторических связей, с легкостью разрушающего их. Производимая Западом картина человека содействует экспансии односторонней экономикоцентричной модели глобализации, разрушительной для планеты. Союз России и Китая, этот душевный и священный союз, союз двух миров на сновании любви к предкам, следуя Н.Ф.Федорову есть, прежде всего, нравственный союз, отражающий принципиальную этическую позицию. «История ставит вопрос о золоте, которым ребячески увлекается пошлая Европа, и о прахе отцов, который чтит старый, многоиспытанный Китай. Золото ли с его блеском, с его безжизненным бессмертием, видимою несокрушимостию, золото — представитель богатства — или прах, в который обратились наши отцы, в который обратимся и мы, прах — представитель нравственности?», — восклицает мыслитель(9). Речь идет о двух идеях человека, о двух моделях глобализации. Следуя заветам Н.Ф.Федорова, союз России и Китая может быть назван экологическим, призванным сохранить классическое понимание человечности, образ человека как разумного рачительного попечителя о культурном и природном наследии.

Очень важно указать на глубокий гуманистический смысл концепции российско-китайского союза в работах русских космистов. Возвышенная гуманистическая (или экогуманистическая) антропология выступает основанием социальной философии российско-китайского союза в русской мысли. Концепция российско-китайского союза, данная в русской мысли, несомненно, должна быть критически дистанцирована от любого рода постгуманистических (трансгуманистических) концепций международных отношений.

Видя в западном гуманизме братство без сыновства, отторжение связей человечества с прошлым, разрыв преемственности духовного развития, разрушение родственной семейственности как основы общественности, русские космисты утверждают духовно обогащающую связь времен и поколений, сохранение человеческого в человеке, исторического и природного наследия как источник солидарного единства человеческого рода, всечеловеческого солидарного развития.

Подлинное достоинство человека, его подлинная сущность, его человечность раскрывается в разумной заботе о природной и культурной вселенной, духовном и природном наследии. Забота о человечности глубинно связана с заботой о сбережении природы и традиций. Человечность как соответствие человека собственной сущности обнаруживается в возвышенных линиях экологического гуманитаризма. В озабоченности о сбережении природы и культуры раскрывается сама человеческая суть.

Человеческая гуманность связана с разумным попечением о культурном и природном мире. Это и есть высшая антроподицея — оправдание человека. Человек стоит перед вызовом творчески отстоять свою сущность. И он оправдывается раскрытием собственного образа как творчески активного хранителя духовных традиций и природного достояния. Речь идет о разумном хранении богатств природы и культуры. В случае отторжения столь возвышенной миссии человек становится носителем рациональности без разума.

Антроподицея обладает и макросоциальным измерением. Взятая в подобном измерении, она подразумевает развитие больших субъектов исторического процесса (народов, стран, цивилизаций) как проявление исторически данного духовного производства, она подразумевает социокультурную детерминацию этого развития, определяющую его гуманистическую направленность.

Гуманистическая антропология русского космизма предполагает, что глубокая историческая память придает социальной общности статус исторического субъекта.

Историческая память – сущностная составляющая личностной и социальной идентичности. Верность себе, самотождественность, нравственно-волевое структурирование человеческой личности, ее этическая и творчески-волевая самоконцентрация, признание самоценности человеческой субъектности — все это обретается в пространстве исторической памяти.

Историческая память неразрывно связана с производством культурной традиции. Производство культурной традиции является процессом сотворения человека и общественной жизни. Культурная традиция предстает полем притяжения социальных сил. Историческое производство культурной традиции – источник преображения общества во всемирно-исторический субъект, выступающий носителем общечеловеческих устремлений. Речь идет о пути сложения стран-цивилизаций.

Цивилизационная солидарность предполагает творческие механизмы воспроизводства «большой традиции», преодолевающие локальную обращенность общества исключительно на самого себя.
Oна означает интеграцию в макросоциальное пространство и всемирно-историческое время через консолидацию вокруг творческой передачи больших смыслов. Такая интеграция позволяет осуществить видение мироздания в ракурсе целостной культурно-исторической панорамы, воплотить творческую плюрализацию общественных форм и связей. При этом цивилизационной общности присущи свойства исторического самодвижения. Ей определяются как представления о ходе всемирно-исторического времени и структурах универсума, так и сами векторы собственного исторического пути.

Цивилизационная субъектность есть самоорганизация социума в историческую целостность. Ей присуще осознание пространства и времени в универсальном ключе. Будучи исторически самодвижущейся социальной макросистемой, полагающей судьбоносные исторические инициативы, она осуществляет развитие в единстве прошлого и настоящего. Память — способ бытия цивилизационной субъектности, делающий возможным органическое вхождение прошлого в настоящее, их неразрывное единство.
Цивилизация зиждется на принципах историзма. Принцип историзма заложен в сами цивилизационные структуры, есть остов цивилизации — цивилизационный остов. Субстанциальность, устойчивость общественной жизни цивилизационному организму придает творческое следование традиции, так как она воплощает субстанциальные смысложизненные ориентиры. Судьба цивилизационной общности зависит от преемственного воспроизводства культурной традиции.
Именно осуществляемая непрерывность традиции позволяет говорить о цивилизационном домостроительстве, о цивилизации как домашней жизни.

Следование традиции исполняемо в разумной активизации творческого потенциала личности. Мы говорим о личности, видящей свое достоинство в принадлежности к народу с его историей, о личности, строящей цивилизационный дом в творческой динамике наследования традиций. Утрата традиции, разрушение преемственности как базового механизма бытия культуры означает потерю глубинных жизненных смыслов. Разрушение историчности общественной жизни невосполнимо. Общество имеет будущее, поскольку имеет прошлое.

Цивилизация складывается как общность исторических судеб, на основании общего исторического наследия. Русская мысль призывает к раскрытию потенциала цивилизаций через раскрытие их духовной генеалогии (идея сыновства, подобная сыновнему благочестию как «принципу жизни» Китая). Самообогащение цивилизации достигается через расширение пределов исторического опыта. Речь идет о возрождении идеалов уже обретенных однажды. Самовыражение цивилизации исполняется путем оживления наследия творческим напряжением культурного сознания, актуализацией творческих энергий наследования, когда наведение мостов исторической памяти осознано духовной потребностью. Достижения прошлого, тем самым, обретают нормативный характер в настоящем, переставая становится ускользающими. Речь идет об обнаружении путей продуктивной работы культурного наследия в системе современности, когда уникальные ценности наследия, его духовные образцы служат настоящему. На этом пути осуществляются чаяния беспрецедентной результативности.

Следуя русскому космизму, кооперация России и Китая увязывается с совместным развитием технической цивилизации, являющейся итогом взаимосвязанного технологического и культурного созидания.

Философия техники русского космизма представляет собой детально проработанную техноаксиологическую позицию. Технологический выбор призван быть подчиненным аксиологическим императивам. Они – мировоззренческие основания, ориентиры для принятия стратегических решений в сфере техники, ценностные ядра технологических программ. Именно посредством разработки нормативной теории ценностей, аксиологических норм делается возможным управление технологическим развитием. Взгляд на технический прогресс как самодетерминированный и автаркичный неверен и опасен. При подобном подходе технологическое производство имеет все шансы обернуться производством антигуманных социотехнологических формаций. На этом пути возрастают риски отчуждения подлинной рациональности. Истинная разумность означает приоритет человеческих, экогуманистических ценностей, благодаря которому логика подлинного человеческого существования становится логикой технического развития. Таким образом идея управления техническим развитием претворяется в жизнь. Техника делается средством единения, а не разъединения людей. Она служит восстановлению связей времен и поколений, сохранению исторической памяти, творческой трансляции культурного и природного наследия, народу как исторической общности поколений, развитию мира как кооперации сложных социокультурных систем.

Важно отметить, в цивилизационном миросозерцании России и Китая хозяйственная, экономико-технологическая деятельность предстает антропологической и пневматологической категорией. Она проистекает из морально обоснованных представлений об общем благе и заботе о нем. Моральные регуляторы выступают метакоординаторами хозяйственных систем. Формы хозяйствования видятся включающими культурные нормы и моральные ценности. Социокультурная природа хозяйствования обнаруживается через взаимопроникновение морального и экономического порядков. Духовное производство оказывается переплетенным с материальным. Обоим цивилизационным миросозерцаниям присуще видение системообразующего значения государства как экономического и культурного фактора. При этом государственная устойчивость, как и устойчивая экономика, обусловлены устойчивостью сложных культурных синтезов.

Очевидно влияние С.М.Георгиевского на Н.Ф.Федорова, с работами которого он был хорошо знаком и которого характеризовал как глубокомысленного синолога(10).

Несомненно влияние идей основоположника славянофильства А.С.Хомякова(1804 –1860) на концепцию российско-китайских отношений, выработанную русскими космистами(11). Мыслитель обращает внимание на сходство исторических путей России и Китая, «которые мирною сохой победили мечи соседних племен»(12). Народы двух стран — землепашцы-домостроители, мирным путем осваивающие пространства, домостроительно преображающие их(13). Философом подчеркивается «колоссальность мирных трудов» китайской нации(14).

С позиции А.С.Хомякова, «уважение к уму человеческому и к просвещению не доходило нигде до той степени, до которой оно доведено в Китае»(15). Умственные силы китайского народа были направлены на поиск решения возвышенной задачи — создания нравственного государства(16). Следуя славянофилам, на поиск решения данной задачи были направлены и силы народа России. Таким образом, А.С.Хомяковым выделялась общая ценностная платформа для взаимодействия и союза двух стран.

А.С.Хомяков был убежден, что начала Китайской цивилизации «были высшие, какие только человек мог положить»(17). «Не слава битв, не века дикого геройства окружают колыбель Восточной державы, но слава мирных изобретений, побед над непокорными силами природы и нравственной мысли в беспрестанном приложении к быту государственному», — утверждает он(18). «Уважение к уму человеческому и к просвещению не доходило нигде до той степени, до которой оно доведено в Китае»(19). «Поклонение идее добра: таково преобладающее стремление всей китайской мудрости искони», — считает русский философ(20).

Высшие начала Китайской цивилизации отражены в личности и учения Конфуция, которого А.С.Хомяков ставил «выше всех философов в целом свете»(21). Для него Конфуций предстает как «бескорыстный и бесстрастный труженик общества, идеал всех гражданских добродетелей, мыслитель, способный обнять всю полноту человеческого знания»(22). Он прожил жизнь ради «практического приложения нравственных законов к обществу человеческому»(23). «Чудная и возвышенная страсть направляла все думы и поступки великого мыслителя к одной великой цели, к благу людей. Задача всего Китая — логическое развитие государства из законов правды и любви, — была единственным предметом его многолетней жизни… по теплой вере в возможное совершенство человека, по соединению всех добродетелей человеческих и гражданских, по поэтическому строю мысли, по неутомимой деятельности для блага всех людей, по смелой ненависти ко всем порокам и по невыразимой нежности многолюбящей души Конгфутсеу есть бесспорно одно из величественнейших явлений в истории человечества. С тяжким чувством уныния лег в могилу старый мудрец, трудившийся и страдавший без видимой пользы, но эти труды и страдания остались не бесплодными. Китай, получивший в нем и в его ученике Менгтсеу ясное сознание своего коренного стремления, возвысился, окреп и во многом осуществил желания великого учителя. Государственная стройность, логическое развитие разумных начал и возвышенная любовь к правде и просвещению покорили самих покорителей Китая, Монголов и Маньчжуров, и сохранили неизменно до нашего времени колоссальную державу, основанную за двадцать веков до Р. X. Таковы причины и тайна ее величия», — утверждал основоположник славянофильства(24).

Высшие начала Китая — миролюбие, стремление к развитию этического разума, этического интеллектуализма, обоснование исходя из его принципов просвещения, стремление осуществить практическое приложение нравственных законов в общественно-политической жизни, стремление к целостному познанию и преображению мира — в славянофильском учении оказываются близки высшим началам России. Конфуцианские ценности оказываются близкими ценностям православным, что полагает основания для теснейшего взаимодействия двух стран.

Россия и Китай — близкие по духу этические цивилизации. Россия и Китай — цивилизации уникальных ценностных кодов, обладающих универсальными нравственными смыслами. Двум цивилизациям свойственна центрация этической детерминации цивилизационного созидания, цивилизационная онтологизация этики, восприятие цивилизационного строительства как созидания этического универсума, акцентирование этических истоков цивилизационного космоустроения, понимание цивилизационного мировоззрения, интегрирующего социальные целостности, как морального.

Конфуцианский этический персонализм, отразивший ценностные доминанты Китайской цивилизации, чрезвычайно близок персонализму славянофильскому, выразившему ценности России.

Россия и Китай – коммунитарно-персоналистические цивилизации, базирующиеся на идеале сопряжения личностного совершенствования и общественного развития, личных и общественных интересов. При этом концепция эгоистического индивидуализма ассоциируется с препятствием для личностного совершенствования. Личностная самореализация осуществляется в общине, где личности обретают доверие друг к другу, будучи устремленными к созиданию общинной гармонии. Личностная самореализация дана в социальных взаимосвязях, межличностных взаимоотношениях, в открытости личности социальным и природным пространствам, в ее универсализации, осуществляемой в этических актах познания–преображения мира.
Союз России и Китая, будучи союзом стран-цивилизаций семейно-домашнего типа, обладает необходимым потенциалом для приближения международной жизни к гуманистическому идеалу семейной социальности, с присущим ему внутренним единством, к идеалу братской солидарности народов.

Хотелось бы отметить влияние идей С.М.Георгиевского на социально-философские поиски В.С.Соловьева (1853 — 1900) – мыслителя, близкого русскому космизму, считавшего себя учеником Н.Ф.Федорова.

Прежде чем переходить к изложению взглядов В.С.Соловьева отметим, что С.М.Георгиевский усматривал в Китае цивилизацию целостного прогресса, осуществляемого в области нравственной, культурной, социально-политической, экономической и др. сферах жизни. Двигателем китайского прогресса он считает конфуцианство и выработанные им ценности. Сопоставляя цивилизации Китая и Запада, мыслитель видит в цивилизации современного Запада явные тенденции регресса. «Западная цивилизация, спора нет, высока и блестяща; однако в ней замечается не мало не только пробелов, но и признаков не прогрессивного, а регрессивного хода жизни. Если Запад уподобится одному из тех молодых людей, о которых мы только что говорили, то может преждевременно погибнуть. Чтобы этого не случилось, Запад должен присматриваться к жизни (пусть даже менее даровитого) Китая, жизни богатой опытами и солидной по своим коренным устоям, должен, руководясь ее примером, восполнять пробелы своей цивилизации и споспешествовать последней всецело двигаться по пути прогресса. Вот в каком отношении Срединное Царство главнейшим образом и первее всего может приносить пользу народам Запада», — писал он(25).

С позиции С.М.Георгиевского, западный мир испытывает кризис базовых жизненных принципов своего цивилизационного развития. Стремительная дехристианизация не позволяет говорить о христианских ценностях как основании его бытия. Релятивизация ценностных основ западного мира ставит вопрос о его существовании в качестве культурного мира как такового, а также характере глобального послания, которое он несет. Последнее может оказаться регрессивным в силу релятивизации собственных духовных ресурсов. Конфуцианские же ценности остаются основой целостного прогресса Китая, его развития как самобытного культурного типа и его влияния в мире. Иными словами, западный мир оказался на грани дегуманизации. В этой исторической ситуации Россия и Китай, духовно питаясь традициями конфуцианского и христианского гуманизма, с их близкими ценностными ориентирами, в состоянии стать ядром развития гуманистической вселенной, ядром прогрессивного развития человеческого рода, основанного на ценностях миролюбия, семьи, следовании культурным преданиям.

В.С.Соловьев развил концепцию взаимодействия китайского и европейского миров. К последнему он причислял Россию, обладающую универсальной миссией культурной интеграции Запада и Востока. С позиции мыслителя, глубочайшая истина китайского миросозерцания состоит в признании прав прошедшего над настоящим – признании солидарности с предшествующими поколениям, обязанности служить предкам, продолжать их дело. Исполнение китайского идеала возможно на пути осуществления европейской идеи всемирного прогресса, имеющей христианские духовные основания, на пути христианского осмысления прогресса. И здесь В.С.Соловьевым разрабатывается теория истинного прогресса. Истинный прогресс опирается на солидарность с предшествующими поколениями во имя поколений грядущих. Истинный прогресс есть прогресс порядка, так как предполагает укорененность в нравственных порядках, вызревших в исторической почве, связанность с высокими ценностными системами, созданными предшествующими поколениями. Однако у философа вызывает серьезные сомнения возможность осуществления истинного прогресса современной ему Западной Европой. Для него очевидна тенденция дехристианизации Европы, отторжения ее связи с историческими корнями, отказа от продолжения дела предков. Он задается вопросом: насколько европейский прогресс ведет к социальному совершенству? «С прошлого столетия получило значение в Европе представление о прогрессе, как основанном на безусловно отрицательном отношении к прошедшему, к традиционному порядку. Такое представление не только далеко от истины, но в нем прямо упразднены существенные признаки самой идеи поступательного развития или прогресса. Эта идея предполагает существенное и сознаваемое единство того, что развивается или прогрессирует, т.е. прежде всего действительную внутреннюю солидарность старых и новых поколений прогрессирующего человечества. Если новая истина не имеет глубоких корней в прошедшем, если мы должны начинать сегодняшнюю работу с простого разрушения того, что дано, то, конечно, наша новая истина будет скоро брошена как старая и наша сегодняшняя работа будет завтра разрушена как никуда не годная. Разрывая связь с прошедшим, отрекаясь от своей истинной солидарности с предками, мы даем право нашему потомству разорвать связь с нашим делом, отречься от солидарности с нами. А в таком случае мнимый прогресс человечества не только потеряет существенную опору в действительной жизни, но и совершенно утратит всякий определенный идеал будущего. Если точка отправления исторического процесса есть ложь и ничтожество, то цель его оказывается безусловно неизвестною, – быть может, также ложь и ничтожество, а в таком случае каким же идеальным мотивом может определяться наша деятельность. Это не я опровергаю ложную идею прогресса, доводя ее до абсурда; нет, этот абсурд прямо утверждается самими представителями этой идеи, громко провозглашающими относительность истины, в силу которой то, что сегодня признается за истину, завтра будет ложью и заменится новою мнимою истиной, которая в свою очередь окажется ложью, и т.д. до бесконечности. Но почему же такая смена обманов, из которых каждый в сущности не хуже и не лучше другого, – почему такая «дурная бесконечность» будет называться развитием или прогрессом?», — справедливо утверждает В.С. Соловьев(26). Таким образом, истинный прогресс, прогресс порядка предполагает творческое развитие образов жизни, основанных на традиционных ценностях, опору на духовные достижения прошлых поколений. Прогрессивное развитие есть развитие преемственное. На его взгляд, если Европа не в состоянии осуществить идею истинного прогресса, то верные себе «китайцы окажутся не только сильнее, но и правее нас»(26).

Итак, китайский идеал верности предкам и традициям предполагает идею истинного прогресса, когда материальное совершенствование цивилизации сочетается с совершенствованием ее нравственного сознания, континуитет является доминантой общественной и культурной жизни, гуманистическая традиция означает благородное
использование духовных и природных жизненных сил. Именно в такой форме он может быть осуществлен Китаем в союзе с европейскими народами как универсальный проект. Однако очевидная декультурация Запада, его объяснение прогресса как неизбежно разрушающего традиционные ценности и основанные на них образы жизни, его отказ от тотальности культурного классицизма ставит под вопрос возможность осуществления подобного универсального проекта. Поскольку Запад идет к Китаю с ничтожным духовным багажом, постольку Китай остается носителем возвышенных духовных идеалов, которые Западу восполнить нечем. В такой экзистенциальной ситуации интеграция Китая и Запада, а также объединительная миссия России утрачивает смысл. Соединить Европу, деконструирующую традиционные ценности и культурные предания, с Китайской цивилизацией, продолжающей развиваться на основании их, видится невыполнимой задачей. При этом ценностный вектор развития России объективно будет близок Китаю, если Россия сама не встанет на западный путь декультурации.

Важно особо подчеркнуть, говоря о взаимодействии России и Китая, русские мыслители избегают трактовки этого взаимодействия как апофатического, как принципиально антиевропейского, антизападного. Взаимодействие России и Китая отнюдь не представляет собой бессодержательное «оппонирование» западной цивилизационной субъектности. Россия и Китай отнюдь не «выстраивают» некую негативную идентичность в ходе «противостояния» западному миру. «Отрицание» Запада отнюдь не «полагается» в качестве некой «основы» самоидентификации российско-китайского доверия. Идентичность российско-китайского союза отнюдь не базируется на «отвержении» универсалистских принципов гуманизма когда-то последовательно отстаивавшихся Западной Европой. Союз России и Китая имеет глубоко катафатический характер. Он нацелен на раскрытие гуманистического наследия собственных цивилизационных систем. Идентичность российско-китайского союза имеет универсалистский гуманистический смысл. Ее принципы и формы наполнены гуманистическим содержанием. Как таковая она близка гуманистическим линиям развития западного мира, продолжает, подхватывает и развивает истинные чаяния западного гуманизма. Но конечно идентичность российско-китайского союза оппонирует истории западного мира, исходящей из принципов колониализма и декультурации, т.е. строящейся на принципах дегуманизации. И несомненно, эта идентичность призвана оппонировать дегуманизирующим принципам и формам глобализации откуда бы они не исходили. Действительно, российско-китайский союз может означать определенную перестройку или реформу существующей мир-системы, но перестройку, реформу гуманистическую (или экогуманистическую), предполагающую перестройку ее ценностных оснований — утверждение ценности человечности ее духовной осью. Он ориентирован на гуманизацию и экологизацию мира.

Концепция миссии России В.С.Соловьева формировалось под влиянием идей великого русского мыслителя и поэта Федора Ивановича Тютчева(1803 -1873). В России Тютчев видит «вторую Европу», другую Европу — Европу органическую. Органическая Европа – реальность, прежде всего, духовно-историческая. Это Европа ценностей и традиций. Будучи органической Европой, Россия отстаивает принцип права, основанного на вечном нравственном начале, и принцип исторической законности – преемственного и в силу этого органического развития исторического процесса.

Тютчевым отмечается универсализм российской истории. Россия являет пример сотрудничества народов в мире и согласии. Российская государственность обеспечивает свободу творческого раскрытия народов. Это огромный мир, отражающий в своем бытии всечеловеческие духовные процессы, способный в силу определенных духовных характеристик (Россия воплощает универсальный духовный закон любви, любовь – субстанция России, в силу чего Россия в своем бытии выступает альтернативой любым проявлениям агрессивного империализма) к модерации глобальных интеграционных проектов.

Если рассматривать образ союза России и Китая в ключе воззрений Тютчева, то подобный союз выступает прообразом глобализации, основанной на геокультурной комплиментарности Европы и Азии. Сама Россия олицетворяет единение Азии и Европы. Внутри России Европа и Азия обретают органическое взаимодополнение. Теснейший союз с Китаем позволяет говорить об органичной модели глобализации как геокультурной интеграции Европы и Азии. В таком союзе осуществляется интеграционное призвание России.

Как уже отмечалось, Россию и Китай сближают великие гуманистические традиции. Двум цивилизационным системам присуще определение гуманистических критериев прогресса. Обе страны обрели свою цивилизационную специфику в итоге развертывания масштабных гуманистических синтезов. Их историческая динамика связана с процессом непрерывного развертывания фундаментальных гуманистических смыслов, заложенных в основу их конституирования как цивилизационных общностей.

О сказанном выше в частности свидетельствует открытие ренессансной феноменологии на Востоке в ходе российских научных исследовательских проектов XX— XXI века. Так, академик Николай Иосифович Конрад (1891 —1970) решительно утверждал Ренессанс в качестве китайской исторической реальности. На его взгляд, Ренессанс стал для Китая эпохальным феноменом. Ренессансная эпоха, заявляющая гуманистические ценности, вызревшие в недрах конфуцианской традиции, охватывает грандиозный период времени в восемь столетий (VIII—XVI). Следуя концепции Н.И.Конрада, Возрождение в Китае намного опередило Западное Возрождение. Выдающийся историк Гелиан Михайлович Прохоров (1936-2017) говорил о Православном Возрождении в Восточной Европе, обладавшем исихастскими корнями и развивавшемся параллельно с Возрождением Западным.

Отметим очевидную близость ценностных систем ренессансных движений в Китае и на православном Востоке Европы. Среди близких ценностных позиций укажем на выведение персоноцентристской картины мира из видения максимальной одухотворенности человеческой природы, специфики человеческого пути как любви ко всему мирозданию, из убеждения в общебытийной, всекосмической сути личности, взаимосвязанного открытия человека в мире и всего мира в человеке. Укажем также и на схожую интерпретацию сферы интерсубъективного как онто-коммуникативного – в смысле творения глубинного общения с мирозданием, ведущего к оформлению новых духовных синтезов. Подчеркнем сходное понимание открытости универсума человеческому постижению, утверждение высокого ценностного содержания разумной деятельности, осмысление знания как этической категории, познания как этического процесса. Выделим близкое учение о познании-любви, общее самоистолкование субъектом себя как целостного сознания, целостного духовного разума. Отметим схожее видение родственности, единства личности со всем миром, утверждение единства человеческой природы и судьбы, необходимости единения человеческого рода.

Н.И.Конрад убедительно говорит о Возрождении не как о локальном, а как о глобальном феномене, рассматривая его во всемирно-историческом плане. Всемирно-исторический характер эпохи Возрождения, начавшейся на Востоке, отражает единство мирового исторического процесса. Конродовская картина всемирного Ренессанса означает опережение Восточным Возрождением Западного, движение ренессансных волн с Востока на Запад.

Взаимодействие России и Китая может быть осмыслено в ракурсе дальнейшего развертывания духовных возможностей Восточного Возрождения, развертывания, которое способно оказать благотворное влияние на страны Запада, содействуя преодолению влияния трансгуманизма, превратившегося сегодня в идеологию глобального Запада.

Основание союза России и Китая – сопряжение великих гуманистических традиций Европы и Азии, исторически укорененных в ценностях Восточного Возрождения. Верность гуманистическим идеалам Восточного Возрождения подразумевает их глобальную экспликацию. Всеобщность евразийского гуманизма Восточного Возрождения – надежное основание экогуманистической парадигмы глобализации. Образы и ценности эпохи Восточного Ренессанса, акцентирующие сбережение и возрождение наследия, экзистенциальное обращение к исторически глубоким культурным фондам, актуальны как никогда в эру консюмеристской модели глобализации, разрушающей культурное и природное достояние человеческого рода.

Когда мы говорим о Православном Возрождении в России, о России как истинной Европе и одновременно Евразии, то конечно имеется ввиду концепция российско-византийского цивилизационного преемства. На Россию как продолжательницу дела Византии смотрели русские космисты (Н.Ф.Федоров, В.А.Кожевников), а также Петр Александрович Бадмаев(1851 — 1920), теоретик свободного и органического сложения России и Китая в единую цивилизационную систему, о котором мы еще будем говорить. Для российских мыслителей Россия – наследница Византии и проводник византийской модели глобализации.

Русский мыслитель Г.П.Федотов(1886 —1951) верно указывал на то, что до крещения Руси «Западная Европа была темной и отсталой провинцией единого христианского мира, центр которого определенно находился не в Риме, а в Константинополе»(27). С позиции мыслителя, преимущество культурной утонченности сохранялось за Византией по отношению к Западной Европе вплоть до 1453 г. Грандиозная историческая заслуга Византии состояла в сохранении античного культурного наследия. «Выражение «средние века», следовательно, в полном смысле неприменимо к христианскому Востоку. Здесь традиция эллинистической культуры никогда не прерывалась», — утверждает Г.П.Федотов(27). Византия сберегла греческое культурное наследие. Ей удалось сохранить чистоту греческого языка и литературного стиля. Она — преемница эллинистического мира.

Г.П. Федотов пытался выразить формулу византийской культуры, раскрыть формулу византинизма. Ключ к ней лежит в понимании сути эллинистической культуры, продолжательницей которой была Византия. «Эллинизм с самого его зарождения во времена Александра Македонского всегда подвергался постепенной ориентализации. Реформы Диоклетиана и принятие Константином восточной религии только способствовали усилению восточных влияний», — писал мыслитель(27). «Византия представляет органическое, глубокое соединение эллинизма с восточными элементами. Политически Византия есть продолжение греко-римской империи. Византия в своей основе, как и греко-римская империя, была эллинистической: ее языком был язык греческий; она унаследовала культурные традиции эллинского мира. Но вместе с тем она восприняла много элементов Востока, — особенно со времен Диоклетиана, — она настолько ориентализировалась, что даже идет спор, нельзя ли ее считать чисто восточным миром. Но несомненно, что основной ствол Византии — преемницы греко-римской империи — греческий. Византия — это ориентализированный эллинизм, но все же эллинизм. И не случайно, что она сохранила самое основное — греческий язык и сохранила его — по сравнению с классическим языком — в несравненно более чистом виде, чем средние века — латинский язык по сравнению с классическим языком Рима», — писал Г.П. Федотов(27).

Итак, Византия – это ориентализированный эллинизм. Византия сочетала творческие силы греческих традиций и восточные влияния. Собственно понятие ориентализированного эллинизма как нельзя лучше раскрывает экуменический, универсалистский, вселенский характер Византийской цивилизации, продолжающий и углубляющий традиции греко-римского универсализма.

На взгляд Г.П.Федотова, понять Россию как историческое явление возможно через ее духовную генеалогию. «Можно утверждать, что именно в византийском происхождении русской культуры ключ ко всему ее своеобразию — и вместе с тем — к ее двойственности, к ее открытости и для Востока и для Запада», — писал он(27). Говоря о византийских корнях русской культуры, Г.П.Федотов характеризует ее посредством термина «славянский византинизм» и «русский византинизм». На его взгляд, «через эллинизм, воспринятый Россией вместе с византийской культурой, Россия имеет общее достояние с Западом»(27). Через усвоение начал Византии объяснимы и пути ориентализации России, ее движение на Восток. Именно поэтому Россия может творчески воссоединять Восток и Запад.

Органическое развитие российско-византийского цивилизационного преемства раскрывается в универсальной одаренности Византии и России. Однако нельзя не заметить, что именно движение на Восток исторически стало стратегическим вектором византийско-российской глобализации. Российско-византийская глобализация – это стратегическое духовное движение на Восток. Именно на Востоке российско-византийская глобализация исторически приобретала характер органического процесса. Российско-византийская культурная идея – гуманизма в его неразрывной связи с традиционными ценностями, сохранения культурного и природного наследия, сбережения традиционных идентичностей при взгляде на них как духовный источник прогрессивного развития – органично проникла на глобальные просторы Евразии. Речь идет о распространении ценностей и парадигм экологической глобализации, нашедших отклик у народов и стран Востока.

Закономерно возникает вопрос: почему евразийский вектор движения экологической глобализации оказался столь перспективным в отличие от западного? Почему экологическая глобализация на ее наиболее органических путях сложения приобрела характер ориентализации? Подчеркнем значимость глубокого историко-цивилизационного прочтения тезиса В.И.Вернадского: «Мы должны чувствовать себя не только европейцами, но и азиатами, и одной из важнейших задач русской государственности должно явиться сознательное участие в том возрождении Азии — колыбели многих глубочайших и важнейших созданий человеческого духа — которое сейчас нам приходится переживать… Для нас, в отличие от западных европейцев, возрождение Азии, т. е. возобновление ее интенсивного участия в мировой жизни человечества, не есть чуждый, сторонний процесс, — это есть наше возрождение… И в этом направлении должна сознательно идти наша государственная деятельность, этими стремлениями должна определяться государственная политика. Одной из первых и главнейших ее задач должно являться участие России и русских в культурном и духовном подъеме Азии, культурное наше сближение с азиатами»(28).

Ответ на сформулированные выше вопросы видится очевидным: исторически Запад системно осуществляет выбор в пользу отхода от классической ценностной конституции экологической глобализации, в пользу фальсификации ее ценностных основ. Он системно становится фабрикой конструирования глобальных идеологических машин колониализма и декультурации, возводимых на «базе» забвения судьбы Европы как целостного культурного континента, на «фундаменте» замещение исторической Европы — Европы духовных ценностей и традиций — искусственно конструируемыми идеологическими образованиями, путем отчуждения Европы от самой себя. Народы Востока предпочитали строить свое развитие исходя из уважения к традиционным ценностям и к классическим культурным парадигмам, к культурной ортодоксии, что создало объективные предпосылки для выхода российско-византийской экологической глобализации на евразийские просторы, открыло грандиозные перспективы совместного созидания общественной, экономической и политической жизни странами и народами Евразии. Поэтому участие России и русских в культурной жизни Азии, ее сближение с Азией приобретало исторически характер органического процесса. Возрождение Азии исторически становилось русским делом.

В контексте философии русского космизма, союз России и Китая предстает итогом сопряжения, синергии двух духовно близких ценностных потоков экологической глобализации, излучаемых двумя странами как Экологическими цивилизациями, сопряжения, позволяющего раскрыть ее новые творческие масштабы и синтезы.

Следуя идеям русских космистов, осуществление глобальной миссии России возможно при осознании византийских оснований ее цивилизационной идентичности. С этим сложно не согласиться. Действительно, позиционирование России в качестве глобального цивилизационного центра осуществимо через раскрытие ее образа как страны-цивилизации, имеющей преемство от Византии, которая в свое время сумела объединить пространство Европы и Азии, гармонично синтезировать античность и христианские ценности, инициировать экологическую ценностно-насыщенную модель глобализации, наследие которой является основанием развития многих стран и народов планеты. Идея цивилизационного преемства России от Византии является глубоким и веским основанием развития нашей страны в качестве суверенного полюса многополярного мира. Образ России вне ее преемственности с Византией всегда будет неполным, ценностно ненасыщенным, характеризующимся малой исторической глубиной, не позволяющим осуществить глобальное служение, лишенным стратегических преимуществ. Позиционирование России вне византийских корней существенно ослабляет ее образ на международной арене, лишает «цивилизационного веса», задает принципиально неверную перспективу восприятия страны в качестве «молодого и несерьезного игрока», которого возможно экзаменовать на «цивилизованность».

Принципиально важно отметить, переживаемое в настоящее время человечеством переформатирование глобального мироустройства, характеризуемое демонтажем однополюсной системы и заменой ее многополюсной конфигурацией, а также выход России и Китая на новый уровень исторического целеполагания выдвигает задачу развития двух стран в качестве ядер макрорегионов планеты. Решение такой задачи невозможно без глубокой работы в ценностно-мировоззренческой сфере, обосновывающей право России и Китая быть суверенными и глобально значимыми цивилизационными полюсами. Уже стало очевидно, что основой современного образа России и Китая является представление о них как взаимодействующих странах-цивилизациях. Тем не менее, формальная декларация цивилизационной идентичности вне ее глубинного содержательного раскрытия с легкостью позволяет отнести Россию и Китай к локальным общностям, к периферии современного развития, что совершенно не соответствует той стратегической роли, которую страны призваны играть в мире. Содействовать распространению истинного образа двух стран как исторически укорененных Экологических цивилизаций, кооперация которых связана с универсальными принципами экологической глобализации, возможно при опоре на интеллектуальное наследие русской мысли, раскрывшей стратегическую глубину российско-китайской межцивилизационной кооперации.

Концепцию теснейшего союза России с Китаем отстаивал Д. И. Менделеев, творческое наследие которого соотносимо с философией русского космизма. «Моя цель: уразуметь Китай, ныне явно возрождающийся к новой жизни и к нам близкий, не только по географическому положению и отношению к Японии, но и по многим иным важным сторонам. А, уразумев Китай, по мне, следует с ним немедля сблизиться в политическом и промышленном отношениях», — писал он(29). Миролюбие и семейное благодушие – общие ценности России и Китая. «Из великих держав Россия и Китай воздержались от колониальной политики, предпочитая сосредоточение, и, надо думать, что это принесет им со временем свои благие плоды», — утверждал великий ученый(30). Союз России и Китая – мирный и охранительный. Он приведет к внутреннему совершенствованию двух стран. Он будет служить миру в Азии. В союзе двух стран мыслитель видит предтечу общего мирного союза. Российско-китайский союз выступает гарантией мирного прогресса как обеих стран, так и всего мира: «Союз России с Китаем мне представляется если не наилучшею, то вернейшею и простейшею гарантией мирного прогресса не только этих стран, но и всего света»(31).

Д. И. Менделеев неоднократно указывал на то, что духовные поиски китайской нации нашли свое выражение в этицизме китайской мысли. С позиции ученого, этически ориентированная китайская мысль повлияла на формирование облика китайского народа. Она выступает духовным ресурсом для культурного и социально-политического развития всего человечества. На наш взгляд, тоже можно сказать и о русской мысли. Этицизм — характерная черта русской философии в целом. Известный историк русской философии В. В. Зеньковский верно указывает, что в ней «всюду доминирует (даже в отвлеченных проблемах) моральная установка: здесь лежит один из самых действенных и творческих истоков русского философствования. Тот «панморализм», который в своих философских сочинениях выразил с исключительной силой Лев Толстой, — с известным правом, с известными ограничениями может быть найден почти у всех русских мыслителей, — даже у тех, у которых нет произведений, прямым образом посвященных вопросам морали»(32). Н. О. Лосский, другой авторитетный историк русской мысли, отмечает, что русские философы, «даже занимаясь областями философии, далекими от этики, они, как правило, не упускали из поля зрения связь между предметами их исследований и этическими проблемами»(32). Философская рефлексия есть форма цивилизационного самосознания. Этицизм русской и китайской мысли, несомненно, свидетельствует о высоком этическом смысле развития двух цивилизационных систем, о внутренней близости двух этических цивилизаций.

Выдающийся православный мыслитель России Петр Александрович Бадмаев (1851 — 1920) писал о гуманном характере движения России на Восток, о безусловном неприятии Россией любых форм колониализма(33). П.А.Бадмаев говорил о любви и бескорыстном отношении России к Китаю как к своему мирному соседу. На его взгляд, отношения между народами двух стран характеризует взаимное доверие, симпатия и сердечная близость. Народам двух стран присуще близкое видение идей истины, добра и красоты(34). Для народов двух стран характерно восприятие традиционных ценностей в качестве оснований личного и общественного развития. Миролюбие – характерная черта жителей России и Китая. Им также присуще утверждение ценности суверенитета. Оба народа вправе объединиться во имя защиты суверенного развития. Оба народа вправе объединиться против сил, стремящихся попрать их достоинство посредством политики колониализма. Духовная близость, потребность совместно противостоять колониализму, общие геоэкономические и геополитические интересы, с позиции П.А.Бадмаева, позволяют выдвинуть проект не просто политического союза двух стран, но и их свободной интеграции.

Следуя воззрениям П.А.Бадмаева, интенциональные структуры цивилизационного сознания России и Китая характеризует устремлённость к взаимной неутилитарной открытости, производству доверия, к нарастанию солидарности. Взаимообращенность духовных интенциональных актов двух цивилизационных систем обусловлена единством в духовно-ценностной сфере, что и предполагает стратегию сближения стран-цивилизаций. Близостью систем ценностей определяется востребованность определенных коммуникативных форм. Коммуникативная ситуация делает актуальным формирование культурного и политического союза, и далее реальную свободную интеграцию двух цивилизационных систем.

Идею нравственного союза народов России и Китая на платформе общих ценностей в качестве ответа на вызовы западного колониализма отстаивал известный российский дипломат, один из предтеч евразийства Э.Э.Ухтомский (1861–1921).

Несомненно, русские мыслители в своих работах предвосхитили союз России и Китая в совместном противостоянии фашизму и расизму. Обе страны понесли колоссальные потери в ходе экспансии фашистских захватчиков. Сила их устойчивого сопротивления колониальной экспансии, фашистскому «производству человека» посредством механизмов отчуждения и дегуманизации, сила их борьбы за восстановление человеческого достоинства и ответственности, сила нравственного союза народов двух стран – в глубинной и неразрывной связи традиционной духовности и гуманистических идеалов, в огромном заряде гуманистического оптимизма, вызванного к жизни отстаиванием высокого идеального статуса общечеловеческих ценностей мира, братского единения, добра, равенства и справедливости, гуманистической мечты человечества о справедливом и равноправном мироустройстве, глобальной гуманистической перспективы единства человеческого рода при всем плюрализме форм и многовекторности исторического процесса.

Следуя воззрениям русских мыслителей, очевидна духовная доминанта российско-китайского союза, утверждающая его прецедентом высокой политики.

Союз России и Китая есть определенная духовная позиция.

Это интеграция двух исторически укорененных цивилизационных форм на общей духовно-ценностной платформе, на возвышенном уровне исторически сложившегося духовного целеполагания. Через определяющее значение духовно-ценностных факторов такой союз делается источником преобразовательных творческих энергий, становится действительной миропреображающей силой. Речь идет о создании субстанциальной общности – общности историчной, обладающей прошлым и в силу этого имеющей будущее.

Союз России и Китая рассматривается русскими мыслителями как экологический. Его цель – сохранение субъектности народов, стран и цивилизаций, их уникального природного и культурного достояния. Экологические стратегии домостроения подразумевают перспективы созидания мирного и открытого общеевразийского дома-семьи, преемственно продолжающего исторические предания, сберегающего культурное и природное наследие. Как таковой он оппонирует концепциям и практикам колониализма, декультурации, системам «мирового порядка», разрушающим преемственное историческое развитие народов и стран, несправедливым моделям глобального мироустройства.

Союз России и Китая – экзистенциальный ответ на угрозу дегуманизации человека и мира, чрезвычайно остро ощущаемую русскими мыслителями. Его созидание во многом продиктовано глобальными вызовами духовной безопасности, возможной утратой гуманитарного суверенитета как отдельных стран и народов, так и всего человеческого рода. Русскими мыслителями он видится как путь, на котором возможно остановить тенденции глобализации кризиса человеческой цивилизации, потерявшей созидательные ценностные ориентиры, путь, на котором возможно увидеть исторически вызревшие ценности побуждающими к творению новых жизненных форм.

Взаимодействие России и Китая ориентировано на преодоление социетального кризиса. Приходится констатировать, для многих сегодня ориентированность на современность предполагает вытеснение из нее традиционных ценностей, падение их социального статуса, разрушение устойчивого влияния традиционного мировоззрения. Лояльность традиционным ценностям перестает быть действенным путем связи внутри человеческих сообществ. Речь идет о фундаментальных ценностях мира, семьи, нравственности и духовности, данных в исторических традициях и являющихся стержнем подлинного гуманистического миросозерцания, о традиционном антропологизме, определяющем пути гуманистического развития и придающем политическим процессам этический смысл.

Отмеченные негативные тренды оборачивается попранием человеческого достоинства, возрастающими рисками социальных катастроф. Необходимо вновь увидеть традиционные ценности ядром и мотивирующей силой цивилизации. Важно распознать их организующим историю фактором. Имеется ввиду не просто усиление влияния традиционных ценностей на общественно-политические процессы. Необходимо увидеть их источником институтов, социальных форм современности.

Взаимодействие России и Китая ориентировано на сбережение традиционных идентичностей и основанных на них образов жизни. Речь идет об активизации экологического фактора. Подчеркнём, представления о потребности сбережения природы и духовного наследия суть неотъемлемая составляющая самих традиционных идентичностей. В сбережении традиционных идентичностей заложены фундаментальные возможности развития экологической цивилизации.

Экологическая цивилизация возводима на путях творческого сбережения-развития традиционного мировоззрения как мировоззрения общечеловеческого.

Традиционное мировоззрение лежит в основании универсальных этических ценностей, связывающих людей в общности. Оно обеспечивает видение единства человеческого рода – гуманистическое представление о человеческом единстве. Именно в контексте сбережения традиционных ценностей и образов жизни представляется логичным говорить о созидании единого экологического пространства, о единой системе экологической безопасности, выделять ее правовые параметры.

Экологическая цивилизация — гуманное общество. Гуманное общество — духовно безопасное, защищенное от распада. Его безопасность зиждется на заботе об общем благе, моральной солидарности, связывающей все уровни, формы и элементы социальности. Единство и сила его общей связи покоится на моральной общности, поддерживается моральными узами, выступающими основаниями правовых регуляторов. Его экологичное правосознание органически проистекает из принципов моральной солидарности, укоренённых в традиционном мировоззрении, обосновывающем нравственную связь между человеческими и природными мирами, необходимость сбережения их обоих.

На наш взгляд, интерпретируя образ союза России и Китая в русской мысли, возможно говорить о замысле сложения экополюса планеты.

Экополюс – пространство, которому свойственна, исторически присущая российскому и китайскому миру, сберегающая идентичность. Это пространство, объединенное императивами сохранения человека, природного и культурного наследия, пространство, обеспечивающее связь времен и единство поколений.

Экополюс – пространство гуманизации мира, пространство, где достоинство человека, его подлинная сущность, его человечность раскрывается в разумной заботе о природной и культурной вселенной, забота о человечности глубинно связана с заботой о сбережении природы и традиций.

Экополюс – пространство прогресса, пространство развития и роста. При этом прогресс определяется посредством гуманистических критериев. Технологический прогресс служит совершенствованию личности и общества как взаимосвязанным процессам, осуществляется на базе комплекса традиционных этических ценностей. Техноэкономическое развитие призвано стать средством единения, а не разъединения людей. Оно служит восстановлению связей времен, сохранению исторической памяти, творческой трансляции культурного и природного наследия, народу как исторической общности поколений, развитию мира как кооперации сложных социокультурных систем.

Экополюс – миростроительное пространство, генерирующее формы жизни, идеи и ценности, формирующие согласие между людьми. Это пространство солидарного развития, пространство, созидающее и развертывающее солидарные образы бытия. Экополюс – точка возрастания солидарности и единства при сохранении многообразия уникальных человеческих личностей и форм мироздания.

Многовековой исторический опыт России и Китая, объективные потребности развития выдвигают проблему формирования отношений между странами. Будучи своеобразными историко-культурными общностями, характеризуемыми пестротой и сложностью этнического состава, густой сетью связей по всему евразийскому пространству, связанные линиями сопряжения и взаимодействия с народами евразийского мира, образованными на основании взаимопереплетения исторических судеб и духовного наследия народов Евразии, Россия и Китай имеют все основания крепить сотрудничество на путях осознания общей ответственности за евразийское будущее. Две страны прошли сложный и долгий исторический путь. Ими накоплен огромный духовный опыт. Опираясь на него, можно увидеть определенную перспективу будущего Евразии — мирную и безопасную Евразию, перспективу сбережения бесценного наследия ее народов.

Примечания

  1. «Для обыкновенного историка такое явление, как, например, Китай, есть нечто неправильное и пустое, какая-то ненужная бессмыслица. Поэтому о Китае и не говорят, его выкидывают за пределы истории. По системе Данилевского, Китай есть столь же законное и поучительное явление, как греко-римский мир или гордая Европа», — писал о концепции Н.Я.Данилевского его последователь Н.Н.Страхов. При этом под «обыкновенным историком» подразумевается жестко идеологически ориентированный евроцентрист (См.: Данилевский Н. Я. Россия и Европа. М., 1991. С. 514). «Что же касается до неподвижности, то очевидно, что народ, сделавший большую часть основных культурородных изобретений, не мог быть неподвижным», — оценка Китайской цивилизации Н.Я.Данилевским (См.: Данилевский Н.Я. Сборник политических и экономических статей. СПб., 1890.С. 275–276.). О том, что Китай в эру глобализации может строить развитие исходя из идей Данилевского см. например: Сюнь Фан. Теория культурно-исторических типов Н.Я. Данилевского и современность (на кит. яз.) // Университетский вестн. 2008. № 4.

  2. Васильев. В. П. Открытие Китая и другие статьи. СПб.,1900. С. 162.
  3. Георгиевский С.М. Важность изучения Китая. СПб., 1890. С.263.
  4. Георгиевский С.М. Важность изучения Китая. СПб., 1890. С.263.
  5. Там же. С.270 -271
  6. Там же. С. 271

  7. См. об этом: Посадский А.В., Пан Ч.В. РОССИЯ И КИТАЙ: ОТ ОБЩИХ ЦЕННОСТЕЙ К ОБЩЕМУ ПУТИ//Закон. Право. Государство. 2019. № 3 (23). С. 58-68; Пан Ч.В., Посадский С.В. ЦИВИЛИЗАЦИОННЫЕ СТРАТЕГИИ РОССИИ И КИТАЯ КАК ОТВЕТ НА ВЫЗОВЫ ОДНОПОЛЯРНОЙ ГЛОБАЛИЗАЦИИ//Закон. Право. Государство. 2020. Т. 1. № 4-1 (28). С. 204-208.

  8. Сетницкий Н. А. Русские мыслители о Китае (В. С. Соловьев и Н. Ф. Федоров). Харбин, 1926. С.197

  9. Федоров Н. Ф. Собрание сочинений: В 4-х тт. / Составление, подготовка текста и комментарии А. Г. Гачевой и С. Г. Семеновой. — М.: Традиция, 1997. — Т. III. С.322

  10. Федоров Н. Ф. Собрание сочинений: В 4-х тт. / Составление, подготовка текста и комментарии А. Г. Гачевой и С. Г. Семеновой. — М.: Традиция, 1997. — Т. III.С.172

  11. Напомним, русский православный мыслитель Владимир Александрович Кожевников (1850–1917) выступает основоположником философской школы русского космизма совместно с Николаем Федоровичем Федоровым (1829  — 1903). Он создавал труды  в соавторстве с выдающимся мыслителем (См. например работу В. А. Кожевникова совместно с Н. Ф. Фёдоровым: Чему научает древнейший христианский памятник в Китае: По поводу статьи С. С. Слуцкого «Древнейший христианский памятник в Китае» / Фёдоров Н. Ф., Кожевников В. А. // Русский архив. — 1901. — № 3. — C.223-229). В письмах к В. А. Кожевникову Николай Федоров не раз обращался с просьбой излагать собственные мысли. В. А. Кожевникову были завещаны все рукописи Н. Ф. Федорова. В. А. Кожевников настаивал на ненатуралистической, духовно-символической интерпретации многих федоровских идей (культ предков, проект общего дела и др..). Концепция российско-китайского союза – итог соработничества Н. Ф. Федорова и В. А. Кожевникова.

  12. Хомяков А.С. Сочинения в 2 т. Т.1 Работы по историософии. – М.: Московский философский фонд. Изд-во «Медиум», 1994. С.89

  13. Хомяков А.С. Сочинения в 2 т. Т.1 Работы по историософии. – М.: Московский философский фонд. Изд-во «Медиум», 1994. С.89
  14. Хомяков А.С. Сочинения в 2 т. Т.1 Работы по историософии. – М.: Московский философский фонд. Изд-во «Медиум», 1994. С.32
  15. Хомяков А.С. Сочинения в 2 т. Т.1 Работы по историософии. – М.: Московский философский фонд. Изд-во «Медиум», 1994. С.32
  16. Хомяков А.С. Сочинения в 2 т. Т.1 Работы по историософии. – М.: Московский философский фонд. Изд-во «Медиум», 1994. С.77
  17. Хомяков А.С. Собр. Соч.. М.,1904. Т.6.С.102
  18. Хомяков А. С. Полн. собр. соч. 2-е изд. М., 1892. Т. 3. С. 368
  19. Хомяков А.С. Сочинения в 2 т. Т.1 Работы по историософии. – М.: Московский философский фонд. Изд-во «Медиум», 1994. С.31
  20. Хомяков А.С. Собр. Соч.. М.,1904. Т.6.С.92
  21. Хомяков А. С. Полн. собр. соч. 2-е изд. М., 1900. Т. 7. С. 136
  22. Хомяков А.С. Собр. Соч.. М.,1904. Т.6.С.95
  23. Хомяков А.С. Собр. Соч.. М.,1904. Т.6.С.185
  24. Хомяков А.С. Собр. Соч.. М.,1904. Т.6.С.185
  25. Георгиевский С.М. Важность изучения Китая. СПб., 1890. С.246
  26. См. общеизвестную работу В.С.Соловьева «Китай и Европа» (1890).
  27. Федотов Г.П. Россия, Евразия, Византия (запись доклада) // Вестник РСХД.

1934 № 2 С. 1‒20

  1. Вернадский В.И.О науке. Т. II. Научная деятельность. Научное образование. СПб., 2002. С. 64
  2. Менделеев. Д. И. Познание России. М., 2008. С. 658
  3. Менделеев. Д. И. Познание России. М., 2008. С.155
  4. Менделеев. Д. И. Познание России. М., 2008. С.161
  5. См.: Зеньковский В. В. История русской философии: в 4-х т. Л.: ЭГО, 1991. Т. 1. с. 16, Лосский Н.О. История русской философии. М., 1991, Лосев А. Ф. Философия. Мифология. Культура. М., 1991. с. 510
  6. Бадмаев П.А. Россия и Китай. СПб.,1905.

  7. Отметим, что триединство Добро — Истина – Красота выступает аксиологической константой Российской и Китайской цивилизации, аксиологической субстанцией, определяющей структурные линии национально-культурных концептосфер. Важно указать на космоонтологическое понимание природы триединства Добро — Истина – Красота в двух культурных мирах. Данная аксиологическая константа дает основания говорить о России и Китае как Этических и Экологических цивилизациях.