К теории аксиоцентрической экономики

Посадский А.В., Посадский С.В.

 

В настоящее время является очевидным, что глобальный экономический кризис 21 столетия (с 2009 по 2013 год, а его последствия сохраняются поныне) обусловлен распространением неолиберальных теорий и  вызванных ими к жизни экономических практик. Неолиберальная идеология к концу 20 столетия осуществила   ревизию классического ли­берализма с позиций последовательного утилитаризма и ценностного релятивизма. Она выдвинула тезисы о возможности тотального пересмотра образов жизни, общего блага, культуры и истории сообществ как условия их эффек­тивного экономического развития, идею рыночной цивилизации, где социальная и культурная жизнь координируется и поглощается анонимными экономическими механизмами. Она вобрала в себя постмодернистскую реабилитацию массовой антикультуры, а также экономические теории либертарианства, что сделало границы между постмодернистской, либертарианской и неолиберальной мыслью чрезвычайно расплывчатыми.

Полномасштабное вторжение неолиберальных подходов в реальные экономические практики состоялось к концу 20 столетия, а уже в начале 21 века это вторжение инициировало глобальный экономический кризис. Ниже мы предлагаем тезисы, представляющие собой раскрытие теории аксиоцентрической (ценностно упорядоченной, ценностно-регулируемой) экономики в качестве созидательной альтернативы неолиберальному проекту. Разработка данных тезисов связана с участием в дискуссиях относительно культурной, ценностно-ориентированной экономики, интенсивно ведущихся в экспертной среде современного евразийского пространства.

Неолиберальные подходы предлагают анализ экономического поведения и институтов как следствий опе­раций атомизированных индивидов, рационально пре­следующих эгоистическую выгоду. Образы утилитарно следующих своему эгоистическому интересу, всецело обособленных индивидов вызывают серьезные возраже­ния. Экономические действия совершаются не атомизированными индивидами, осуществляющими выборы в изо­ляции от социальных влияний. Решения принимаются людьми, вовлечёнными в социальное взаимодействие и структуры. Именно социальные связи конституируют экономическую жизнь. Крайне упрощенной неолиберальной картине человека и общества может быть противопоставлен тезис об укоренённости экономической деятельности в социальных строениях. Экономические действия являются укоренёнными в сетях межличного общения, структурах социальных от­ношений. Они не объяснимы вне сложных социальных контекстов.

Концепция укоренённости экономического действия в сетях межличностных отношений органично дополняется учением о его культурной укоренён­ности. Экономическое действие может быть увидено формой соци­ального и культурного. Культурные ценности способны устанавливать границы экономической рациональности. Культурные практики во многом определяют структуру эко­номических полей. Они затрагивают наиболее глубинные пласты хозяйственной жизни. Представления о рациональном, полез­ном и эффективном являются культурно обусловленными. Экономическая рациональность суть культурная форма. Вырабатывание экономических целей, экономического понимания, выбор средств достижения целей зависят  от широких культурных контек­стов.

Неолиберальная модель homo economicus – аналитическая редукция, игнорирую­щая привнесение в хозяйственные отношения многогранного ком­плекса мотиваций поведения личности. Перед нами «сокращённый облик человека», ниспровергающий классическое представление о лич­ности как существе общественном. Экономику важно увидеть пространством со­циальных сетей, совокупностью устойчивых связей и институтов, содержащих очевидный культурный элемент – форми­руемые общие понимания, санкционирующие правила поведения, позволяющие согласовывать поступки между участниками хозяйственного процесса.

Экономическую деятельность целесообразно рассмотреть с точки зре­ния воплощения традиционной морали солидарности, как укоренённую в межличностных отношениях и структу­рах, производящих доверие. Экономическую деятельность целесообразно рассматривать как социокультурную конструкцию. Формы хозяйства, вопреки неолиберализму, не выступа­ют чем-то спонтанным, естественным и саморегулирующимся. Они встроены в сложные социальные и культурные системы.

Экономическая деятельность является областью общественной жизни. Она включена в пространство межперсонально­го взаимодействия. Важно указать на невыводимость социальных отношений из отно­шений экономических. В то же время, хозяйственная деятельность выступает и особой формой культурной жизни. Речь идет о целостном социокультурном подходе к хозяйственной сфере, учитывающем влияние на неё всего многообразия социальных и ценностных факторов.

Сегодня крайне важно творческое обращение к концепциям со­циально ориентированной экономики, которые представляют собой аль­тернативу неолиберальным трактовкам хозяйства. Последние не предполагают разработку моделей институциональных структур социального уравновешивания экономической жизни. В контексте неолиберализма не очевидна взаимозависимость экономических порядков и порядков правовых, политических, социальных. Экономикоцентристское мышление ведет его адептов к абсолютизации рынка в качестве единственного механизма координации жизни общества, к растворению социальных систем в рыночных, к утопии «рыночной цивилизации».

Представляется недопустимым  возводить общественное здание на базе спонтанно складывающегося равновесия рынка, самоуравновешивающейся рыночной организации, механически истолкованной конкуренции. Рыночные силы объективно не запрограммированы на достижение социального мира. Рынки должны быть включены в социальный порядок. Именно достигнутый социальный консенсус делает возможным их функционирование. Механизмы рыночной координации сози­дательны в чётких социальных рамках, границах социального по­рядка. Утверждение чистоты принципов рыночной экономической системы ценой социального мира неприемлемо.

Неолиберализм ошибочно трактует рыночное хо­зяйство неким совершенным миром, чьи принципы притязают на всеохватывающий для жизни общества характер. Рыночное хозяй­ство при всей своей эффективности инструментально. Будучи в целом ряде случаев экономически эффективным инструментом, оно ещё не делает общество нравственным и справедливым. Последние цели достигаются во многом через общественно-нормативную регуляцию и социально-направ­ленную политику. Задачи социальной политики включают гумани­зацию труда рабочего, сопротивление разрушающим общее благо притязаниям экономической власти, выравнивание разницы до­ходов посредством налогообложения, социальных выплат и субси­дий, определение минимальной зарплаты, строительство дешёвого жилья, осуществление правового порядка экономической конкуренции, развитие городов, выравнивание развития регионов, обеспечение стабильного развития и др..

Несомненно, экономика должна быть социально уравновешена, пребывать в соответствии с задачами гражданского мира, общественной интеграции и безопасности. Важно, чтобы ее развитие сочеталось с решением экологических про­блем, вопросов справедливости. Эффективно работающие экономические системы призваны закладывать фундамент для воплощения ценностей творческой реализации, солидарности, любви, открывая широкие духовные горизонты.

В настоящее время чрезвычайно важно обратиться к таким понятиям как гипериндустриальное хозяйство и гипериндустриальное развитие.

Оба термина предполагают выделение движущих сил экономического роста.  Речь идет о творческой инициативе, зиждущейся на этике хозяйственного творчества, о подчинённом гуманистическим принципам технологическом прогрессе, а также о современном государстве, формирующем институты, тем или иным образом содействующие совершенствованию производства, удерживающем деловую активность в границах интересов всего общества посредством права и системы стимулов.

Невозможен экономический рост и без общественного морального воодушевления, высокого уровня солидарности, делающих страну опорой модернизационного движения. Именно в данном контексте необходимо говорить о  гипериндустриальном развитии. Гипериндустриальное хозяйство  – модернизированная и рационализи­рованная форма индустриального. Гипериндустриальное хозяйство  – экономика качественного развития. Она строится на ренте, имеющей основанием технологии и знания.

Неолиберальные теории склонны при­давать капиталу автономное исключительное значение. Он начинает рассматриваться изолированно от инноваций и производства. Между тем последние суть локомотивы экономического роста. Они определяют векторы движения  капитала. Вне указанных факторов эффективное использование ка­питала затруднительно. Мощность капитала будет ощущаться лишь в стране с динамично развивающейся производственной структурой.

Накопление капитала, не сочетающееся с технологическим прогрессом, формированием производственных струк­тур, бессильно породить современный созидательный народнохозяйственный комплекс. Если связывать экономическое развитие с системой производства, то впол­не очевидно, что ни свободная торговля, ни сбережения, ни распространение какой-то одной из форм собственности сами по себе его не гарантируют. Принципиально ошибочно, вслед неолиберализму, всецело растворять экономическое развитие в свободной торговле, системе координации посредством рынка и сбережениях. Чрезмерная концентрация на вспомогательных элементах хозяйствования при исключении из него инновацион­ных производственных систем, государственной политики и творческой инициативы может обернуться потерей экономического роста в практической плоскости.  Сегодня, очевидно, что теории, не учитывающие творческую динамику экономической жизни, покоя­щееся на широком распространении инноваций обновление эко­номических структур, значение процесса гипериндустриализации способны привести к экономической примитивизации и регрессу. Современный неолиберализм  чрезвычайно увлечён формированием образов предопределённой стационарной картины эконо­мической вселенной. Эта вселенная блокированная, замороженная для творческих прорывов. В ней осу­ществимо лишь перераспределение наличествующих ресурсов. Подлинное же хозяйственное мироздание является открытым для творческих изменений, преображающей свободной воли человека. В нем осуществимы экономические прорывы, самобытные пути развития, основанные на свое­образии духовных и материальных возможностей.

Концепция рационального вмешательства государства в социально-экономические отношения есть существенное достижение экономической мысли. Сегодня представляется значимым обратиться к идее государства развития, национально-прогрессивного государства, объявленной неолиберализмом препятствующей построению глобального рынка и отправленной в исторические архивы без всякой аргументированной критики.

Прежде всего, формирование государства развития предполага­ет экономический патриотизм, распространение ценностей патрио­тизма на хозяйственную сферу. В сущности, вне влияния ценностного фактора созидание такого государства немыслимо. Оно под­держивается духом творческого соревнования, убежденностью в значении экономическо-тех­нологического прорыва, что невозможно без широкого утверждения патриотических ценностей. Государство развития опирается на социальный консенсус, предполагающий патриотический социальный пакт во имя модернизации.

Государство развития означает достижение экономического роста, изменяющего жизнь страны, через вмешательство, активи­зацию роли государственного управления на рынке и в производстве. Оно подраз­умевает государственную политику вырабатывания индустрии, стимулирования сильной гипериндустриальной экономики. Государство развития соединено с индустриальным протекци­онизмом, взращиванием новых видов промышленности, иннова­ционного производства, защитой и поддержкой инновационного предпринимательства на стадии формирования, с содействием от­раслям, выделяющимся ярко выраженной тенденцией к техноло­гической компетентности и перевооружению. Его формирование связано и с творческим заимствованием технически передовых видов деятельности, организацией системы образования и вос­питания, нацеленной на усвоение и совершенствование инноваци­онного технического знания. Государство развития гарантирует формирование инновационной среды, а также выстраивает производственно-технологические цепочки, осуществляет координацию промышленного роста, обеспечивает синергетическое взаимодействие между наукой и предприятиями.

Государство развития активно вмешивается в экономические про­цессы, не полагаясь на спонтанные хозяйственные порядки. Речь идёт о государстве, предпринимающем активные действия по стимулированию промышленного роста, направляющем финансо­вые потоки на поддержание высокого уровня инвестиций в произ­водство, интенсивно поддерживающем инфраструктуру, научно-исследовательскую деятельность, технологический прогресс.

Государство развития осуществляет эластичное  планирование, планирование гибкое, не переходящее в бюрократизацию хозяйства, подавляющую творческую инициативу. Такое государство предполагает органичное сочетание принципов свободы и хозяйственного регулирования, частной инициати­вы и ограничения рынка во имя интересов общественного цело­го, гармоничное сопряжение рыночных механизмов с различными формами дирижизма, смешанную хозяйственную систему, достигаю­щую равновесия свободы и регулирования при плюрализме форм собственности и хозяйствования.

При этом оптимальное соотношение плана и экономической свободы, как и государственного и частного секто­ров вырабатывается в связи с особенностями каждой страны и своеобразием исторического момента. Оно не есть нечто предопределённое и данное навсегда. Это соотношение должно обеспечить эффективное развитие народно­хозяйственного комплекса, открытие оперативного простора твор­ческой инициативе, структурную перестройку экономики в связи с требованиями НТР, увеличение адаптационных способностей хозяйства к вызовам современной реальности.  Государство развития созидает экономический по­рядок, призванный обеспечить максимально широкое творческое участие в хозяйственных процессах, ориентируясь на общее благо и выступая его блюстителем.

Государство развития – экологическое гипериндустриальное государство. Структурные изменения народного хозяйства, совершенствование его механизмов и методов управления осуществляются им исходя из задач возобновления ресурсов, увеличения роли ресурсосберегающих технологий в экономических процессах.

Расширение сферы инструментального знания о мире, расширение инструментальных функций НТР государство развития стремится сочетать с расширением смыслового поля собственного целеполагания. Совершенствование структур экономического благосостояния имеет целью актуализацию фундаментальной потребности человека в универсальном развитии, в достойном человека творческом труде, направленном на преображение себя и мира. Таким образом удовлетворение материальных потребностей приобретает социально-нравственный смысл. Оно служит реализации возвышающихся потребностей личности.   Критерием развития выступает возвышение потребностей человека, достижение единства социально-культурного и социально-экономического прогресса, умножение творческой энергии культурных идеалов и ценностей, возрастание ценностного регулирования экономических процессов.

Развертыванию экономического кризиса 21 столетия поспособствовала усиленная «работа» неолиберальных пропагандистских центров, направленная на критику суверенного национального государства. Последнее предлагалось увидеть некой архаической формой, препятствующей «прогрессивному развитию» глобаль­ной экономики. Ослабление национального государства, с данной точки зрения, способствует удовлетворению потребителя товарами международных рынков. Некой кар­тографической иллюзией воспринимается при таком подходе  народное хозяйство. В «прогрессивной» глобальной системе координат хозяйственная жизнь оказывается неподконтрольной народам и государствам, что открывает «перспективу» преодоления народного хозяйства в ходе «совершенствования» мировой экономики.

Подобные подходы должны быть радикально оспорены посредством концепции сохранения больших субъектов, разрабатывающих долгосрочные стратегии экономического развития. Речь идёт о на­родах с их ценностями и культурой, осуществляющих модернизационные преобразования, не предполагающие разрывов с историческим прошлым и культурными традициями. Большие субъекты развиваются в  современных социальных и промышленных государствах, оказывающих преображающее влияние на большие мировые про­странства, что, в свою очередь, предполагает опору на большую духовность, большие ценности и духовные смыслы.

Вопреки неолиберальным подходам, субъектом экономической жизни выступает народ. Народ —  подлинный субъект хозяйствования. Именно в его интересах должны быть организованы хозяйственные процессы. Они должны быть ориентированы на удовлетворение запросов народа как ценностно-консолидированного сообщества. Экономическая система может быть увидена функцией народной консолидации. Народное хозяйство — источник экономической мощи и двигатель мирового экономического развития. Безусловно, международные хозяйственные процессы втягивают народнохозяйственные комплексы в общечеловеческое экономическое взаимодействие, способствуя сближению стран, что никоим образом не устраняет народную субъектность хозяйственной жизни. Хозяйственный космос – это именно экономика народов.

Представляется значимым возвращение к термину экономическая демократия, под которым возможно понимать управление народами собственной экономической жизнью в соответствии со своими ценностными приоритетами. Экономическая демократия есть созидание свободным народом хозяйственного космоса. Она осуществляется, когда народ свободно и творчески строит хозяйственные системы, когда управленческие элиты, выражающие народные ценности, воодушевлены служением своей стране. При этом речь идет о народе с определенной исторической судьбой и культурными традициями, о свободном экономическом целеполагании в неразрывной связи с исторически сформировавшимися ценностными предпочтениями.

За неолиберальными тезисами о неэффективности народного хозяйства и национального суверенитета стоит  влияние постмодернистских умонастроений, провозгласивших кар­тину мира без творческого суверенного субъекта. Неолиберально-постмодернистское сведение человека к пассивной функции рынка, истолкованного в качестве слепой анонимной стихии, редукция данными идеологиями личности и социальных систем к манифестации инстинктов (экономических, сексуальных и т.д.), не предполагающая их сублимации, в конечном итоге, провоцирует оппозицию «суверенитета потребления» всему спектру гуманитарного суверенитета. Очевидно, неолиберальная программа экономической гло­бализации, базируется на метакритике гуманитарного суверенитета стран и народов. Он рассматривается «препятствием», ослабляющим экономическое «развитие», противополагается вступлению в «современный» экономический мир. Вопреки неолиберальным подходам гуманитарная составляющая выступает не просто неотъем­лемой частью, но и фундаментом развития экономической жизни. Ею нельзя пренебрегать ради вульгарно истолкованной экономической эффективности. Недопустимо, чтобы дегуманизированные экономические поля, определяли смыслы и структуры личного и общественного бытия.

Неолиберальным концепциям успешно оппонирует теория аксиоцентрической экономики. Следуя ее принципам, экономика обладает социальным и культурным строением.  Экономическая вселенная видится открытой для гипериндустриального развития. Субъектом экономической жизни предстает народ, осуществляющий модернизационные преобразования в неразрывной связи с исторически сформировавшимися ценностями. Народное хозяйство видится источником экономической мощи и двигателем мировой экономики. Гуманитарный суверенитет рассматривается как основание экономического развития стран и народов.